Михаил на коне обогнал колонну. Разбойный приказ прямо в центре, у Кремлёвских стен. По-хорошему, не место ему здесь. Взбежал по ступенькам, мимо стражи, да к кабинету Пожарского. Несмотря на позднее время, дьяк ещё здесь. Дьяк – не только церковный чин, а и гражданский, начальник приказа.

– Ты чего такой довольный? По лицу вижу – удалось всё.

– Удалось! Товарища атамана зарубили, сопротивляться начал, ратника моего застрелил. Раненого атамана допросить успели.

Тут Михаил приврал, но для пользы дела.

– Арестовали полторы сотни злодеев. Кто в ватажке Ваньки-Каина был, а кто и в других.

– Мои люди разберутся, – кивнул Пожарский.

– А главное – тайный схрон нашли, в нём три сундука золота награбленного. Сейчас подвезут.

– Славно! Будет чем государя порадовать. А ещё Марьину рощу от татей очистили, простому люду и купцам легче жить.

Вот в этом Михаил не уверен был. При всех царях Романовых Марьина роща была гнездом разбоя и воровства, эдаким гнойником. При Сталине НКВД кого пострелял, кого посадил в лагеря, но после хрущёвской оттепели в районе объявились банды, перекупщики-барыги. Видимо, место злачное.

– Вот что, князь. Поместить столько арестованных в приказе я не могу, места нет. Отконвоируй их в тюремный замок, я бумагу дам, и можешь отдыхать.

Ё-моё! Тюремный замок далековато. Но взялся за гуж, не говори, что не дюж. Пожарский написал распоряжение, вручил Михаилу. У ратников выбора нет, довели, сдали. Вернулись в воинскую избу, как называли казарму.

– Всем отдыхать два дня, – распорядился Михаил.

Всё же люди почти сутки на ногах, без еды, да ещё и сабельками пришлось помахать.

Следующим днём по столице слухи поползли, дескать, вывели разбойников из Марьиной рощи, можно смело ездить обозам и возкам. Михаилу, как и ратникам, слушать сие приятно. Но Пожарский взялся за порученное дело всерьёз.

– Князь, в столице по ночам шайки орудуют, отдельные тати. Как утро, докладывают мне – то труп обнаружен с ножевым ранением либо с пробитой головой, зачастую совсем раздетый, то купца ограбят или лавку купеческую обнесут начисто. Займись!

– Исполню!

– Только аккуратно, чтобы реки крови не текли, – усмехнулся князь.

Сначала продумать надо. Ночная стража в городе есть. Да серьёзной угрозы для разбойников не представляют, у сторожей трещотка или колотушка да деревянная дубина. На ночь на перекрёстках ставят деревянные рогатки, чтобы ни пройти ни проехать. Сторожа не ратники, боевой подготовки и навыков владения оружием нет, набираются квартальными чинами либо земским, посадским головой. Есть ещё многочисленная городская стража, эти уже государевы люди. Но их главная задача – на ночь закрыть и охранять городские ворота да на стенах бдеть, известить о подходе неприятеля. Сторожей и рогатки знающий человек обойдёт, злачных мест в городе хватало. Видаков, по-другому – свидетелей, преступления ночью нет, добрые люди после трудов почивают в постелях. Потому потерпевший нужен, либо преступника на месте злодейства поймать. После размышления Михаил решил – скрытные патрули лучше всего, причём пешие. Одеться в цивильное, оружие спрятать. Если ратники при шлемах, кольчугах и саблях будут, кто же при них грабить будет?

В первый поход надумал сам идти, сразу недостатки или недоработки видны будут. С собой десятника взял, ещё двое десятников поодаль следуют. Из оружия боевые кинжалы, с локоть длиной, прозываемые боярскими, их можно за пояс заткнуть, и под полами ферязи не видно. А ещё десятники шестопёры взяли, а Михаил пистолет. Негоже князю с шестопёром, как рядовому ратнику.

Вышли в сумерках. Город постепенно ко сну отходил, гасли окна, прохожих на улицах всё меньше. Парные патрули сначала бесцельно бродили, Михаил маршрут не продумывал заранее. По Татарской прошли, добрались до Моховой, потом по Неглинке. Михаил подумал – к торговым рядам идти надо, для преступников всех мастей это лакомая приманка. Туда и направились. Лавки по ночному времени закрыты, на дверях замки увесистые, новгородской и шведской работы, считавшиеся лучшими. Странно. Сторожа быть должны, а не видно. Зато звук услышали подозрительный – хрясь!

– Бегом! – скомандовал Михаил.

На улице темно, хоть глаз выколи, бежали на источник звука, поскольку он повторился. У одной из лавок двое мужиков фомкой замок свернули, над вторым пыхтят.

– А ну стой! – закричал Михаил.

А грабители не испугались, на патруль бросились. Да не на тех нарвались. Михаил пистолет из-за пояса вырвал и нападавшему в грудь выстрелил, почти в упор, грабитель уже в двух-трёх шагах был. Второго ударил шестопёром десятник Антип. После такого удара по шлему стальному он вминается, ломая кости черепа. А у татя шлема не было, голова раскололась, как арбуз. К Михаилу уже бегут десятники второго патруля.

– Целы?

– А что нам будет? Вы сторожей пошукайте.

Два сторожа нашлись за лавками. Один ножом убит, а второй связан и с кляпом во рту. Освободили его. Мужик аж слезу пустил.

– Думал, конец мне пришёл, Господа молил о спасении.

– Видимо, он нас и послал. Ратники мы, из Разбойного приказа, отныне еженощно город обходить будем.

За ночь ещё несколько стычек было. Всех преступников на месте злодейства застали и никого не пощадили, хотя можно было и повязать. Михаил рассудил – воздух чище будет. Он не судья, тому видаки нужны. Но преступника застали, когда он с купца шубу снимал, а перед тем кошель с пояса срезал. Да и пострадавший есть, в случае чего подтвердить сможет, что грабёж был. А по уложению судебному такое злодейство смертью карается.

За ночь так находились по столице, что к утру ноги гудели. Отправились отдыхать. По Москве опять слухи о массовых убийствах на улицах. Пожарский Михаила вызвал.

– Ты что творишь? Убитые – твоих рук дело?

– Семерых на месте злодейства застали, сопротивлялись, пришлось силу применить.

– В Разбойный приказ сторожа донесли о пятнадцати убитых.

– Стало быть, восьмерых не мы убили, а тати. Мыслю, с каждым днём преступников меньше становиться будет.

– Народ волнуется. Вот что, ты заранее маршруты распиши, где твои люди ходить будут. А я договорюсь с земской управой, ко вторым петухам подводы проедут, трупы соберут. Всё слухов меньше будет. А то до государя разговоры дойдут, нехорошо.

– Дмитрий Михайлович, дай месяц, ну два. Вычистим город!

– Быть посему!

Сторожа были двух видов. Одни наняты на службу, за жалованье владельцами лавок, амбаров, мастерских и трудились на постоянной основе. А были ещё сторожа уличные, дежурившие по очереди, без оплаты, очерёдность назначал выборный квартальный, который подчинялся городскому земству. У этих, кроме трещоток и дубинок, никакого оружия, да и не обучены. Больше пугать поставлены всяких татей. Да больше сами боялись. На ночь на перекрёстках ставили деревянные рогатки, поскольку ночное хождение воспрещалось. Собирались сторожа с четырёх кварталов на перекрёстке, так время коротать лучше и в случае нападения разбойников легче отбиться. По правде сказать, тати сторожей обходили стороной. И не потому, что боялись, просто шуму будет много, а взять со сторожей нечего. Богатый человек выставлял в очерёдность слугу, а бедный очередь нёс сам, а всё равно получалось – нищета в сторожах дежурила. Как князь Пожарский Разбойный приказ возглавил да Михаил со своим воинством по ночам улицы обходить начал, сторожа приободрились, всяко защита есть, на городскую стражу надежды мало. Иной раз сами к патрулям подбегали.