Большую часть убийц ликвидировали на месте преступления или позже, по приговору суда, но далеко не всех, Михаил не обольщался. Преступников всех мастей большой город манил, они наивно полагали, что здесь скрыться проще. Поистине, простота хуже воровства. Квартальные, избиравшиеся жителями, свои кварталы знали, кто живёт, чем дышит, чем на жизнь зарабатывает. Как появлялись лица подозрительные, сразу сообщали.

Преступники, из тех, кто поумнее, посообразительнее, оседали не в столице, а в слободках поблизости, вроде Марьиной рощи, где власти практически не было.

Сколько воров, разбойников, убийц за полгода службы на новом поприще было поймано – не сосчитать. Но Михаил и ратники втянулись, опыт приобрели, а многим их служба нравиться стала, польза-то видна. Михаил известен стал, жители уважали, а преступники боялись. Но известность в его службе и оборотную сторону имела. Нашлись смелые и отмороженные, решившие расправиться с князем. Михаил почти всегда с ратниками был, редко один появлялся. И не потому, что боялся. Что в городе делать? Друзьями, к которым сходить в гости можно, не обзавёлся. Пожарский – через улицу, в Разбойном приказе и к себе в хоромы, домой не приглашал. Любимой женщины тоже не было. За походами и боями не обзавёлся. Где и с кем знакомиться, если едва не круглые сутки на службе? Но подловили, видимо, следили, а Михаил слежку не просёк, расслабился. Как-то днём сходил на торг, купил новое исподнее, рубаху. Постоял в раздумьях. Скоро осень, ферязь новую покупать надо. Да и о шубе подумать. В тулупе сподручно на коне да с разбойниками воевать. Если выпачкаешь или порвёшь, не жалко, тулуп небольших денег стоит. Но к Пожарскому идти или в Разрядный приказ в тулупе князю негоже, в первую очередь своё лицо потеряешь, а во вторую – осудят за спиной, те же писари или столоначальники.

Купленные вещи в узелок на торгу увязал, к воинской избе не спеша направился. Погода отличная, солнце, по ощущениям температура градусов двадцать, не холодно и не жарко, комфортно. Саблю Михаил в воинской избе оставил, зачем она на торгу нужна? Только под ногами путается. Но и безоружным не был, привычка уже. Слева на поясе боевой кинжал, за поясом оба пистолета заткнуты, прикрыты полами расстёгнутого лёгкого кафтана. Без верхней одежды, в рубахе, только простолюдины ходят, для дворянина – несолидно. С Остоженки в переулок повернул, а навстречу трое. Михаил голову повернул, ибо торопливые шаги за собой услышал. Ещё двое, и рожи у них не самые приятные. Те, что перед Михаилом, сразу свои намерения показали. Один из рукава кистень в ладонь вытряхнул, а двое ножи обнажили. Михаил медлить не стал, до разбойников четыре-пять шагов, бросил узел на землю, выхватил оба пистолета. Бах! Бах! В переулке эхо от заборов и каменных домов. С малого расстояния не промахнулся, двое упали, обливаясь кровью. Третий на секунду от неожиданности замер. Михаил пистолеты наземь бросил из-за жёсткого цейтнота, выхватил кинжал с локоть длиной, как небольшой обоюдоострый меч. Сам к разбойнику кинулся. Тот успел нож вперёд выставить, закричал:

– У, падла! Зарежу!

Действовать надо стремительно, ибо сзади ещё двое. Михаил взмахнул кинжалом, отсёк кисть правой руки с зажатым в ней ножом разбойнику, тот заорал, с ужасом глядя на обрубок руки, из которого хлестала кровь. Добить бы его надо, но Михаил помнил о тех, что сзади. Обернулся резко, а они рядом, в двух шагах, один уже нож занёс для удара сверху. Михаил сделал выпад, кинжал в живот разбойнику вонзил, провернул в ране, чтобы увечья сильнее нанести, дабы внутреннее кровотечение сильнее было. Кинжал выдернул, а второй уже кистенём бьёт. Откачнулся назад, уходя от удара, споткнулся о лежащее тело одного из разбойников, упал. Труп удар смягчил, Михаил с него скатился переворотом, и тут же по трупу удар грузиком кистеня – хрясь! Кости грудной клетки у убитого хрустнули. Михаил из положения лёжа на животе кинжалом полоснул по ноге татя. Штанину вспорол и мышцу на голени. Разбойник шаг назад сделал, скривился от боли. Михаил, как подброшенный пружиной, вскочил с деревянного тротуара. Пока ситуация складывалась неплохо для него. Четверо противников обезврежены, пятый ранен, но несерьёзно. Но ранение в схватке заставляет раненого осторожничать, а ещё кровопотеря скажется, постепенно слабеть начнёт, да и подвижность не та. Тать осклабился:

– Что, боишься?

– Мне-то чего бояться? Твои подельники на небесах уже, скоро и ты с ними встретишься.

Михаил неожиданно сделал выпад, нанёс колющий удар, но тать отскочил.

Михаил закричал, глядя за спину татя.

– Вяжите его!

Разбойник обернулся посмотреть, кто пришёл на подмогу князю. Купился на обманку, как новик. Михаил вперёд прыгнул и с лёта кинжал сзади всадил в печень. Тут же выдернул и резанул по шее. Оба рухнули, на лицо и одежду Михаила капли крови татя попали. Он поднялся. Все враги повержены, только один, с отсечённой кистью, жив, прижался спиной к забору, полусидя. Видимо, страшен князь в тот момент был. Одежда в крови выпачкана, в руке окровавленный кинжал, глаза яростью горят. Шагнул к татю, тот в испуге здоровой рукой попытался прикрыться.

– Кто послал? – грозно спросил Михаил.

В то, что нападение случайное, он не верил. Когда хотят ограбить прохожего, действуют чаще вдвоём, а не целой шайкой. Сейчас лето, дорогой шубы на нём нет, стало быть, добыча невелика будет, коли на пятерых разделить. Вот и получается – убить хотели. Настоящее покушение.

– Я не знаю, старшим он был! – и здоровой рукой показал на одного из убитых.

– Либо вспомнишь имя и где живёт, либо прирежу, как курёнка!

Михаил шагнул вперёд, приставил клинок к груди раненого.

– Богом клянусь – не знаю! – закричал тать.

– Тогда сдохни!

Михаил ударил кинжалом в сердце, потом вытер клинок об одежду убитого, вложил в ножны. Хорошо, что жив остался, а одежду поменять можно, от крови вперемешку с грязью уже ферязь не отстирать. Подобрал с земли пистолеты, обтёр рукавом, сунул за пояс. Подобрал брошенный узелок с покупками, а сзади топот. Обернулся. Неужели ещё одна шайка? А это его ратники из отряда. Видимо, кто-то из прохожих сообщил патрулю.

– Князь! Ты жив?

– И даже ни одной царапины, одежду только испортили, гниды!

– Пятерых уложил? – удивился Прохор.

– Жить захочешь, ужом вертеться будешь. Вызывай подводу, грузите. Нечего добропорядочных людей пугать.

– Князь! Не серчай, совет дам. Не ходи боле один. Мыслю – не простой грабёж был, тебя убить хотели.

– За совет спасибо, сам так подумал.

Михаил добрался до воинской избы, переоделся и снова на торг, уже новую ферязь и рубаху покупать.

А вечером через посыльного Пожарский в Разбойный приказ вызвал.

– Ну-ка, поделись, князь, о сегодняшнем событии.

Михаил коротко и чётко доложил.

– Впредь без двух ратников охраны в городе не появляться, это приказ. Поквитаться с тобой разбойники хотели, слишком сильно досаждаешь.