Да и Веспер уже ушел.

Франция, 1944 г.

Джулиан улетел. «На неделю», – сказал он. Но прошло уже десять дней. Целая вечность.

Мари обхватила себя руками и поежилась, хотя на самом деле было тепло, влажная погода больше соответствовала поре раннего лета, а не весне. Небо было необычайно серым, нависшие тучи предвещали бурю. Воображение тотчас же нарисовало ей Тесс во дворе старого дома священника. Мари надеялась, что радости весны на болотистых пустошах отвлекут дочь от мыслей о матери, которая давно ее не навещала.

Мари обратила взгляд на поля, простиравшиеся за домом, в котором находилась ее явочная квартира. Как же ей хотелось, чтобы на горизонте замаячил силуэт Джулиана! Но он сейчас в другой стране. Она пыталась представить, чем он занимается в эту минуту в Лондоне. Несколько дней назад ночью ей приснилось, что она шла по Кенсингтон-Хай-стрит и увидела его, но он притворился, будто не знаком с ней. Чувства, которые она упорно старалась не замечать, когда он был рядом, за время его отсутствия, казалось, раскрылись, и она понимала, что по его возвращении уже не сумеет их отрицать.

Мари честно сидела перед рацией, ожидая радиограмм из Лондона, и каждую ночь по обычному радио слушала новости Би-би-си, по окончании которых иногда передавали messages personnel с условными фразами. Это был альтернативный способ уведомления о доставке людей и грузов, и она молилась, чтобы был подан сигнал ожидающему «Лисандру». Сигналов не поступало. Мари подняла глаза к небу, оценивающе глядя на ночное светило. Достигло оно фазы полнолуния, или только завтра достигнет? Неделю по обе стороны пролива стояла ясная лётная погода. Если Джулиан не прилетит в ближайшие сутки, возможно, ему придется ждать следующего месяца. Эта мысль Мари была невыносима.

Не ей одной не хватало Джулиана. С отъездом Веспера в группе образовалась брешь. Мари чувствовала это по неуверенному тону донесений, которые все реже доставляли ей связные. Джулиан был руководителем обширной агентурной сети, которая без него не могла эффективно функционировать. Но отсутствие Джулиана было не единственной проблемой. Обстановка на севере Франции накалялась. До Мари доходили неутешительные слухи, которые шепотом сообщали агенты, приносившие ей инструкции: очередной арест в Оверне; не пришел связной. В совокупности все эти сведения складывались в пугающую картину: ситуация обострялась, СД подбиралась к ним ближе, петля вокруг группы затягивалась. И все это происходило накануне проведения самой опасной операции – по уничтожению моста.

Снизу донесся топот. Мари встала и быстро обвела взглядом комнату, проверяя, все ли спрятано, замаскирована ли рация под граммофон, – на тот случай, если к ней поднимается полиция. Она открыла дверь. В коридоре было пусто.

Мгновением позже над перилами показалась голова Уилла. Мари удивилась: он не появлялся у нее с того утра, когда приходил за Джулианом, чтобы переправить его в Англию. Не дожидаясь приглашения, Уилл вошел в квартиру и закрыл за собой дверь. Мари поразило его угрюмое лицо: такое выражение было ему несвойственно. Она затаила дыхание, готовясь услышать плохие новости. О Джулиане или о чем-то еще?

– Сегодня вечером ожидается доставка людей, – вместо приветствия сообщил Уилл. Его карие глаза были серьезны.

Мари чуть не подпрыгнула от радости. Однако она по рации не получала уведомления о доставке.

– Откуда ты знаешь?

– Группа Аколита сообщила через связного.

Странно, что радиограмму прислали не ей, а в агентурную сеть, действующую на востоке, подумала Мари.

– Это Джулиан?

Уилл в неуверенности морщил лоб.

– Они сказали, что толком не разобрали, в эфире были помехи, но, кроме него, мы никого больше не ждем. Наверно, он. Если б я сам за ним полетел, тогда знал бы точно.

– Ты просился за ним полететь?

– Конечно. И не раз. Не разрешили. – Уилл недовольно нахмурился. Вероятно, этим объясняется его мрачное настроение. – Сказали, что я нужнее здесь, пока Джулиан в Лондоне, – добавил он. Как-то так получилось, что Уилл стал замещать кузена на посту руководителя группы, пока тот был в отъезде. Вообще-то, он был волк-одиночка и в роли заместителя чувствовал себя не совсем уютно.

– Ну, Джулиан сегодня прилетит, и ты снова займешься перевозкой, – подбодрила его Мари.

Но черты Уилла не смягчились.

– Мари, это еще не все, – мрачно произнес он. – Ты ведь знаешь про железнодорожный мост?

– Конечно, – кивнула она. Вся их деятельность, в том числе опасное путешествие с тротилом, который она забрала на Монмартре, была нацелена на выполнение этой задачи.

– Взрыв намечен на завтрашний вечер.

– Уже?

– У нас появилась информация, что через два дня по мосту должен проследовать немецкий эшелон. Поэтому нужно поторопиться.

– Но Джулиан велел, чтобы без него не взрывали.

– Мы и не станем без него взрывать. Заложим детонатор, затем до взрыва заберем его с места высадки. Это как раз не проблема.

Тогда непонятно, почему тон у него такой суровый.

– Что случилось?

– Агент, которому завтра предстояло заложить детонатор… – не сразу отвечал он, – она пропала.

Она. В группе была только одна женщина, способная выполнить такую задачу. Мари безвольно опустилась на край кровати, молясь про себя, чтобы она ослышалась.

– Уилл, – медленно произнесла она, – кто это?

– Джози, – подтвердил он, присаживаясь рядом с ней. – Она вместе с Альбертом и одним из партизан, Марсеном, должна была доставить оружие маки. Четыре дня назад связь с ними прервалась. В принципе мы точно не знаем, что их арестовали, – быстро добавил он. – Возможно, они просто затаились.

– А может, ранены. Или погибли, – сказала Мари, перебирая в уме все ужасные возможности. – Ее искали там, где она в прошлый раз выходила в эфир? А в городе, где ее в последний раз видели? Нужно сообщить в Центр… – Если б Джулиан был в курсе, он смог бы навести справки в Лондоне.

– Искали. Разведгруппа делает все, что может. – По голосу Уилла Мари поняла, что поиски не дают результатов. Если бы Джози была жива и на свободе, она нашла бы способ вернуться или хотя бы дать о себе знать. Нет, единственное, что помешало бы Джози завершить операцию, это арест – или смерть.

Мари вспомнила, какой сильной и напористой была Джози в Арисейг-Хаусе, и глаза ее заволокли слезы. Она повернулась к Уиллу:

– Как такое могло случиться? – Мари прильнула к нему и разрыдалась у него на груди. Скорбела она не только по Джози, она оплакивала их всех. Джози была несокрушима. Если немцы сумели схватить ее, разве у Мари и остальных есть шанс выжить?

Парализованная горем, она готова была бросить все и бежать. Но Джози не потерпела бы такого малодушия. Мари заставила себя дышать ровнее, и всхлипы начали утихать. Спустя несколько минут она выпрямилась и отерла глаза.