Ворота в помещичью усадьбу были далеко не такими узорчатыми, как у въезда в отцовское имение – зато и ржавчины на них ни пятнышка, а дорога вымощена камнем. И открывались ворота тоже на пару – зашипело, затрещало, и створки разъехались сами, никаких тебе кланяющихся мужиков с причитаниями «Ты дывы, яка радость нам привалила – паны с гостями понаехали!», как у Шабельских. Разве что вдалеке промелькнула баба, торопливо орудующая метлой, да у дома, похожего хоть на усадьбу Шабельских, хоть на их с отцом, наметилось некое торопливое шевеление. На заполошный вопль «Германец наш йиде! А з ним ще якись бесы!», Свенельд угрюмо поморщился:

- Несмотря на то, что мои соплеменники живут здесь со времен Ее Величества Екатерины, немец для деревенских жителей – по-прежнему такой вид нечисти.

- Может, у них есть основания? – хмыкнул Митя.

- Может, и есть. – Ингвар остановил паро-телегу, стрекотание и гул смолкли, и его слова прозвучали особенно громко. – Тех, кто заставляет работать, не любят. Хотя откуда вам, Дмитрий, про работу знать?

- Ингвар! – предостерегающе окликнул его брат.

- Совершенно верно! – глядя на него свысока, согласился Митя. – Светская жизнь отнимает слишком много сил, чтобы тратить их на такое скучное занятие как работа.

- Митя! – простонал отец.

- Ho-ho, die Jungs kämpfen immer zuerst, und danach werden sie Freunde![22] – пронзительно проорал старик-механик, и его паро-бот погрохотал к новехонькому кирпичному бараку, накрывшему своей длинной тушей место для цветников.

- Я ни в коей мере не собираюсь с Ингваром драться. – Митя возмущенно поглядел ему вслед. А уж тем паче – становиться друзьями. Ни после. Ни до. Ни вместо.

- Ваше счастье! – задиристо ответил Ингвар, расправил плечи аж до хруста и слегка округлив руки – как борец на цирковой арене – величественным шагом направился следом за паро-ботом.

- Может, за целителем? – вроде как себе под нос, но все же довольно громко пробормотал Митя. – Судя по походке, мертвяк его здорово помял… руки вон как свело.

Ингвар бросил на Митю яростный взгляд, рванул створку… Изнутри сильно пахнуло устойчивым ароматом смазки, нагретого металла и влажного пара.

- Заводите! – скомандовал Ингвар отцу.

Тот только укоризненно покосился на Митю – и повел автоматон внутрь.

Кирпичный барак был забит всяческой машинерией: Митя и не видал такой никогда! Булькали котлы, негромко гудели винты, и то и дело, вырывались из труб струйки пара. Соскочивший с автоматона механик ухватился за ручку и принялся ее яростно крутить. Гудение усилилось, будто внутри заметались тысячи стальных пчел, шестеренки громадной паровой машины завертелись быстрее… и иззубренная «Перунова стрела» ломаной сверкающей линией промелькнула вдоль стены барака, и тут же исчезла, оставив за собой резкий запах озона.

- Что это? – зачарованно прошептал Митя, делая шаг к дверям…

- Работа наша. Вам не интересно! – злорадно объявил Ингвар– и с грохотом захлопнул створку перед самым Митиным носом.

Даже поглядеть не дал! Какая низкая… бесчестная месть! И главное ведь – за что? Что он Ингвару такого сделал? Хотя глупо ждать от плебея – благородства.

- Чисто котлы пекельные, з яких навии на землю лезуть! – урядник перекрестился и укоризненно поглядел на закрытые двери сарая – из-под них мелькали вспышки и слышался свист и стук, будто внутри заработала паровая машина.

«Она, небось, и заработала.» - досадливо вздохнул Митя.

- Простите, Дмитрий. Ингвар иногда бывает… слишком резок. Особенно с теми, кто, как ему кажется, меня обижает. - мягко сказал Свенельд.

Еще с теми, кто раз за разом видит, то как его чуть младший Шабельский не зашиб, то мертвяк чуть не задушил. А отец еще говорит, что это у Мити друзей нет! Ингвар – вот у кого проблемы с равными по возрасту… даже с уже покойными. Митя позволил себе едва заметную усмешку.

- А вообще, он весьма разумный, волевой и неленивый юноша. Я горжусь своим братом. – сухо бросил увидавший эту усмешку Штольц. - Я покажу, куда поставить автоматон. – не дожидаясь ответа направился куда-то за кирпичный барак.

Понятно: сам он братца как угодно осуждать может, остальным же положено только восхищаться. Нет уж, увольте!

– Григорий! Катерина! Вы меня отлично слышите: так почему я должен бегать, выкликая вас? – донесся из-за барака раздраженный голос Штольца.

Митя направил автоматон туда, но весьма неспешно – разбираться с прислугой хозяину лучше без свидетелей. За Митей потащились и урядник с оставшимся стражником.

- Так я це… работу работала, пане! Ось, прибиралася! – Штольцу ответил пронзительный женский голос.

- Ваше демонстративное размахивание метлой показывает только, что за время нашего отсутствия вы ни разу не удосужились подмести. На кухне для работников опять грязь, посуда стоит немытая. Вот что за гадость всюду насыпана? Немедленно беритесь за веник.

- Та це ж соль! Я панночке ведьме ще того месяца кланялася, щоб она повсюды посыпала, та як след, з наговорами.

Митя вздрогнул: панночка ведьма? И соль… В деревне Бабайко тоже вокруг каждого дома была насыпана соль. Местный обычай?

- Фригг знает, что за глупости вы несете! Сейчас же приступайте к уборке.

- Чого ж глупости? – пробормотал дисциплинированно торчащий рядом с Митей Гнат Гнатыч. – Катерина – баба нахальная, а только правая она – без соли нечистики враз поналезут, а хто краще за ведьму им соли на хвосты насыплет?

- Вы верите в ведьм? – Митя с интересом поглядел на урядника.

Тот крякнул, шмыгнул носом, смущенно провел кулаком по усам и пробубнил:

- Верю я, панычу, в Бога Единого та государя нашего императора, бо до першого, як то кажуть, высоко, а до другого – далеко. А ведьмы… чё в них верить, когда оне вокруг так и шныряют.

- Ведьмы? – изумленно повторил Митя.

- Ну… - урядник смутился еще больше.

- …и начинайте готовить! – продолжал вычитывать служанку Свенельд. – И колбасу порежьте.

- Та не жруть мужики ту кишку ковбасную, а як бачуть – плюются!

- Поэтому весь запас колбас, выданный вам на время нашего отсутствия, Ингвар обнаружил в лавке господина Бабайко? – голос Свенельда звучал крайне недобро.

Митя даже подал автоматон назад – вот сейчас появление гостей точно будет некстати. Но какая же давешняя деревенька интересная – каждый что-нибудь да найдет. Сам Митя – странных детишек… ну а Ингвар – знакомую колбасу.

- Стоимость украденных продуктов будет вычтена из вашего жалованья, Катерина! – отчеканил Свенельд. – В пользу работников, которых вы обокрали.