— Ладно, — Яна села, откинувшись на подушки, и машинально начала заплетать косу. — А когда исчезла я?

Айта наморщила лоб, припоминая.

— Я могу ошибаться, но, кажется, сначала обнаружили, что королевы нет в спальне. Да, точно, потому что эйро Линар после этого привела вам кормилицу. Значит, вы пропали ближе к вечеру.

— То есть лунные сутки уже подходили к концу? Каким образом принц мог успеть отнести меня в Глохерт, оставить в мире Тени и вернуться?

— Почему в Глохерт? — удивилась Айта. — Он воспользовался каналом в подземелье дворца.

— Ну, конечно, как я могла забыть! — воскликнула Яна. — Наверняка он не летал в Глохерт или еще куда-нибудь, чтобы подглядывать за мной.

Айта тихо хихикнула, прикрыв рот ладонью.

— Может, Андраэль, он влюбился в вас еще тогда? И до сих пор старательно это скрывал?

— До сих пор? То есть, вы хотите сказать, что опять все королевство в курсе?

— Разумеется. Наверно, вы сами еще не поняли, а все уже знали. И теперь ждут, объявите ли вы, что не можете превращаться в нэро.

— Вот как тут узнают о беременности, — хмыкнула Яна. — Драконий бог, да этого, может, и не будет никогда.

— Это с Гиором точно не было бы. А с принцем… Не знаю… Жаль его, конечно, но любовь того стоит. Когда это действительно любовь. А почему вы вообще спросили о том, что произошло, когда вы родились?

— Да потому что странно все это, Айта. Как моя мать могла бросить меня через сутки после рождения? И еще. Откуда стало известно, что она покончила с собой там, где погиб мой отец? Он ведь должен был умереть после моего рождения, так? Но его зачем-то понесло туда, где нэрвени щекочут себе нервы, бросаясь со скалы в море. Рисковать оставшимися месяцами жизни? Тут что-то явно не так.

— Вы правы, Андраэль, — согласилась Айта. — А с принцем вы об этом не разговаривали?

— Разговаривала, но он ничего не знает. Откуда?

— Я точно не уверена, но…

— Ну говорите уже, Айта! — нетерпеливо потребовала Яна. — Что вы мнетесь?

— О том, что ваша мать покончила с собой на той скале, сказал нор Барвен. То есть я сама не слышала. Но об этом, кажется, говорила эйро Линар. Нор Барвен был особо приближен к королеве и эйру Лойену, они доверяли ему больше всех.

Может, бороду ему подпалить, подумала Яна. Интересно, есть хоть один секрет, в котором гном, раздери его гарусы, не замешан? По-хорошему, допрашивать его сподручнее было бы вместе с Леро, но, во-первых, она не хотела ждать его возвращения, а во-вторых, что-то подсказывало: лучше как-нибудь одной.

Утром Яна вышла в трапезную к завтраку, чего не делала уже очень давно. Придворные в замешательстве подскочили при ее появлении, побросав вилки-ложки. Кивнув им рассеянно, она села и покосилась на пустое место принца рядом. Нор Барвен сидел за вторым столом, не чуя грозы, и увлеченно расправлялся с содержимым своей тарелки.

Ну погоди, старый интриган, я тебя прижму к стенке.

Все уже закончили трапезу, а Яна все сидела за столом, и придворные не знали, что делать. Им было позволено спокойно доедать, если она выходила раньше, но что делать в обратной ситуации, никто не знал. Не выходить же из-за стола раньше королевы!

Наконец Яна встала.

— Нор Барвен, — произнесла она ледяным тоном. — Жду вас у себя. Сейчас же.

Глаза гнома сделались огромными, как у совы или даже как у рыболова. Он заметно побледнел. Впрочем, особо разглядывать его Яна не собиралась, вышла и отправилась в свои покои. Села в кресло у окна, перебирая когти на новом ожерелье, как четки. Носить его, разумеется, было невозможно, слишком царапалось, даже после того, как кончики когтей подпилили.

Минут через пять в дверь постучали.

— Садитесь, нор Барвен, — Яна кивком указала на кресло. — И учтите, если я сейчас услышу «не знаю», хоть на один вопрос, вы об этом крупно пожалеете.

На самом деле она не представляла, что можно сделать с гномом, но надеялась, что он об этом не догадывается.

— Я слушаю вас, королева, — осторожно, как всегда, ответил Барвен.

— Вы были приближенным моих родителей. Особо приближенным. Да или нет?

— Да.

— Вы объявили, что моя мать покончила с собой на том самом месте, где погиб мой отец. Да или нет?

— Д-да, — с легкой запинкой подтвердил гном.

— Это была правда? Да или нет?

— Королева…

— Да или нет? — она смотрела на него в упор, как на рыболова в лесу, прямо в глаза.

— Нет.

— Замечательно, — прищурившись по-кошачьи, кивнула Яна. — Вот видите, ничего страшного нет в том, чтобы говорить правду. Главное — начать. Моя мать не покончила с собой?

— Нет.

— Ее убили?

— Нет. Но больше я вам ничего не скажу, королева. Делайте со мной что хотите.

Барвен встал перед ней, набычившись, и весь его вид говорил: хоть на клочки порвите, но я буду молчать.

— Почему? — вскинула брови Яна.

— Я поклялся.

— Кому?

— Королеве. Вашей матери.

— Значит, она жива. Ее не убили, она не покончила с собой — значит, жива. Либо здесь, либо в мире Покоя.

Барвен едва заметно вздрогнул, и Яна поняла, что попала в точку: гном знает. Ну разумеется, раз знала ее мать, а он был ее доверенным лицом, конечно, ему известно о мире Покоя.

— А мой отец? — продолжила она допрос, но Барвен молчал, как партизан.

— Подозреваю, что мой отец тоже жив и что они сейчас вместе. Возможно, его мать, эйро Итана, знала секрет — как обмануть природу нэрвени. Ведь она и ее муж исчезли точно так же, после рождения отца. Они могли как-то передать его отцу, а он — моей матери. Ожерелье из когтей рыболова? Оно было в шкатулке вместе с моим треймиром. Оно как-то связано с этой тайной?

Гном продолжал молчать, и Яна, с трудом сдерживая ярость, так сжала ожерелье в ладони, что когти впились в кожу до крови.

— Хорошо, — она встала, швырнула его на стол и отошла к окну. — Давайте иначе. Есть ли какое-то условие, при котором вы можете открыть мне этот секрет?

— Да, — поколебавшись, ответил Барвен. — Но какое именно, я вам не скажу. Поверьте, королева, это для вашей же пользы. Если оно будет выполнено, я все вам расскажу. Если нет — эта тайна вам не нужна и только навредит.

— Но должна же я знать, что именно должно быть выполнено! — Яна чуть не сорвалась на крик.

— Нет, королева. Это не зависит от вас. Вы можете, конечно, сделать со мной все, что захотите. Например, пытать. Я старый и, наверно, во время пыток умру. И тогда вы точно ничего никогда не узнаете.