А я поднялся, протянул ей руку, чтобы помочь встать.

- Я уже захвачен, удивлен и поражен, - собственный голос звучал ниже, чем еще вдох назад, рука Равен дрожала, когда она вложила свои пальцы в мою ладонь. Она смотрела мне в глаза, как будто в самую суть меня. Трещал воздух между нами, перехватило дыхание, сдавило и вспыхнуло пламенем.

- Вы… - Равен так и не договорила, вздрогнула, дернулась, поморщившись. – Простите, - прозвучало едва слышно, и Катарин осела мне в руки.

Какого…

Катарин Равен

Из темноты, тишины и полного отсутствия каких-либо ощущений меня выдернула боль. Боль такой силы, что даже собственные вдохи и выдохи казались пыткой. Запах, свет, малейшие отзвуки и шорохи действовали как раскаленное железо на открытую рану.

С губ вместо стона сорвался лишь горячечный шепот.

Тоник перестал действовать, начал выводиться из организма: липкий, холодный пот покрыл все тело, лихорадило, дрожь прокатывалась волнами от макушки до пяток.

Дерьмо.

Ванная…

Думать внятно не выходило, только какими-то урывками и жалкими клочками настоящих мыслей.

Я попробовала приподняться, но смогла в итоге лишь едва оторвать голову от подушки, а потом с надсадным тихим выдохом упала обратно. В виски вонзился раскаленный арбалетный болт.

- Катарин? – чужой голос взорвался в мозгах пересмешником. Рядом кто-то был. Мужчина, но я не могла понять кто, лишь застонала снова.

- Громко, - выдавила, даже не стараясь открыть глаза.

- Чем вам помочь? – теперь голос тоже шептал. Стало чуть терпимее, но не сильно.

- Ванная. Ледяная, - прохрипела, стараясь перетерпеть новый приступ.

Что-то зашуршало, колебание воздуха, шаги, поворот ручки, потом еще одной.

Я не анализировала то, что слышала, просто констатировала как факт. На раздумья и анализ просто не хватало сил. Впрочем, как и на мысли о том, кто этот мужчина, что он делает в моем доме, как тут оказался и насколько опасен. Ничто из этого даже не промелькнуло в сознании. Сейчас я была способна лишь на самой простое и необходимое: не сдохнуть, унять боль.

На несколько мгновений все снова накрыло тьмой, тишиной и отсутствием боли.

Снова я начала различать хоть что-то, когда оказалась у мужчины на руках.

Запах.

Расслабляющий мышцы, помогающий притушить языки пламени, сжирающие мое сознание. Немного с горчинкой, свежий, легкий запах. Казалось, что дышать стало чуть-чуть легче.

Я вцепилась в жесткую, какую-то грубую одежду изо всех сил, спрятала лицо. Хотелось уткнуться в кожу, добраться до нее – до источника. Но на это меня точно не хватило бы.

- Катарин, - прошептал голос, - отпустите меня, иначе не пол…

- Нет.

Он что-то снова прошептал, но я не услышала, не смогла услышать. Втягивала и втягивала в себя невероятный, волшебный запах.

Я не знаю, не обратила внимания на то, что происходило дальше. Просто в какой-то миг, спустя бесчисленное множество моих вдохов и выдохов, я ощутила под руками вместо грубой ткани голую кожу, и запах стал ярче, а дышать еще немного легче.

Сведенные мышцы уже не тянули с такой яростной силой, тело дрожало чуть меньше, убавилось раскаленных битых осколков в голове.

- Спасибо, - прохрипела, утыкаясь куда-то носом.

Снова шепот, который не хватило сил разобрать, вникнуть в смысл.

А еще через мгновения, растянувшиеся в вечность, зудящего дрожащего тела наконец-то коснулась ледяная вода. Действительно ледяная.

Идеальная.

Я выдохнула с облегчением, плотнее прижалась к мужчине и провалилась снова в спасительную темноту, в которой не было звуков, шорохов, а главное боли.

Только спасительный запах и тело подо мной.          

Приходила в себя я медленно, через бесчисленное множество оборотов, и первым, что ощутила, было тепло и… немного тесно, будто одеяло обмоталось вокруг меня за время сна, и теперь я не могла пошевелиться. А еще вода. Воду я ощутила ярче, чем что-либо еще. Наверное, потому что слишком часто просыпалась вот так.

Но стоило открыть глаза и…

Малодушно захотелось снова их закрыть. Ущипнуть себя. Надавать по бестолковой голове, испариться, исчезнуть.

Потому что сверху вниз на меня очень внимательно, странно сверкая зеленью глаз, смотрел Крайдан Варнайский. Он же держал мое полуобнаженное тело в руках. Был сам полуобнажен.

- Доброе утро, Катарин. Как вы себя чувствуете? – теневой почти шептал, его дыхание я ощущала на собственных губах. И мурашки размером с кулак бежали по коже, во рту вдруг пересохло, любые мысли, даже намек на них испарились тут же.

Он смотрел, говорил, держал меня так… Так, словно за этим всем что-то пряталось, что-то скрывалось: глубокое, будоражащее, сильное. Словно он что-то хотел найти или увидеть, что-то пытался распознать.

- Доброе, господин Варнайский, - все-таки смогла выдавить я, и мужчина тут же нахмурился, скривился, как будто я наступила на самое дорогое.

- Мы же вчера договорились, Катарин, - прозвучало немного насмешливо, но в этой насмешке все же ощущался легким эхом упрек. – Крайдан. Зовите меня Крайдан.

Все, что я смогла, лишь кивнуть, потому что его тело, прижатое к моему, вдруг стало ощущаться слишком остро, слишком ярко: я слышала стук сердца, чувствовала тугие мышцы и сильные руки, гладкость кожи, жар тела.

- Так как вы себя чувствуете? – снова повторил дознаватель вопрос. Казалось, его ничего не смущает, казалось, что мы просто ведем светскую беседу, а не лежим полуобнаженные в ванной, не прижимаемся так тесно, не сплетаемся любовниками в остывшей воде.

- Спасибо, хорошо, - голос вдруг сел и охрип, я тоже почти шептала. – Полагаю, благодаря вам. Простите, что… - я не знала, что ему сказать, не могла никак сформулировать мысль, смотрела на жесткую линию губ, на заросший щетиной подбородок, тонула в ярком взгляде и… Какая-то невнятная чушь рвалась с языка. – Извините за неудобства, - и вздрогнула, когда дознаватель пошевелился.

Ничего понять не успела. Но уже в следующий миг стояла на ногах возле ванной, ощущая, как стекает по телу вода, все еще в руках дознавателя из Инивура.

- Вы напугали меня сегодня ночью, Катарин, - прошептал Крайдан и наконец-то отступил на шаг, потом и вовсе отвернулся.

- Простите, - снова смогла лишь невнятно пробормотать. Этот мужчина ставил меня в тупик своим поведением, сама ситуация ставила меня в тупик: была неловкой, неуютной, какой-то… слишком интимной для тех, кто знаком от силы несколько оборотов.