— Чувства, — фыркнул он. — Разве у тебя естьчувства? Ты холодна как лед… — Далее следовал обычный в таких случаях наборслов и выражений, обычный для Левы, я имею в виду. Нормальные мужчины необладают таким словарным запасом, если не штудируют поэтический словарь. СейчасЛева изображал мачо, не считая всемогущества, на котором он вовсе помешался,это была его любимая роль, он исполнял ее с блеском, чему немало способствовалаего внешность. Лева не мог похвастать высоким ростом (думаю, это самая большаятрагедия в его жизни, впрочем, Наполеон тоже был коротышкой), сей недостатоккомпенсировала отличная фигура. Лева ею очень гордился, соблюдал диету и дваждыв день вставал на весы. Прибавку в весе на двести граммов он воспринимал точновесть о скорой кончине. Длинные волосы падали на плечи мельчайшими пружинками(эффект «мокрой» завивки), цветом напоминая крыло ворона. Лева был смугл,белозуб, чувственный рот слегка приоткрыт, точно ему трудно дышать от избыткастрасти (само собой, могучая, грудь при этом вздымалась), темные глаза споволокой смотрели так, что дамские ручки невольно тянулись к крючкам ипуговицам в ожидании неземного блаженства. Наблюдая за тем, как Левины рукипереместились в район моего тазобедренного сустава, я с тоской подумала, чтопотратила на этого идиота год своей жизни, и если в первые полгода хотьудовольствие получала, то вторые были мраком кромешным, и чувствовала я себяраспоследней дурой, потому что просто дура гораздо раньше бы поняла, что завсеми Левиными ужимками и прыжками вовсе ничего нет. Разумеется, если несчитать скверного характера и невероятного эгоизма. — Ты ведь скучала безменя? — шепнул он и попытался меня поцеловать. Стало ясно, Лева увлексясвоей ролью и начисто забыл обо всем на свете.

— Дорогой, — вздохнула я, слегкаотстраняясь. — На тот случай, если ты запамятовал, в моем номере труп подкроватью.

— Я послал ребят, они уберут.

— Твои ребята могут оказаться в дерьме по самыеуши. — Лева терпеть не мог, когда я употребляла подобные выражения вовремя любовных сцен, и сейчас обиженно нахмурился.

— Мои ребята…

— Лева, ты до сих пор ничего не понял. Спецслужбыпроводят операцию, этот парень в чулане и я вынуждены им помогать, а ты тотсамый слон в посудной лавке. Немедленно отпусти нас и уезжай отсюда.Спецслужбы, это не менты в нашем городе, которые у тебя с рук едят. Тынарвешься на крупные неприятности.

— Ты меня дураком считаешь? — разобиделсяон. — Какие, к черту, спецслужбы?

— Тебе что, мало трупа?

— Откуда он взялся?

— Я не могу тебе ничего объяснить. Я подписала бумагу,что буду молчать, а если проболтаюсь, меня посадят в тюрьму. Я не хочу втюрьму. Поэтому отвяжись от меня и немедленно отпусти.

— Чтобы ты побежала трахаться с этим придурком? —съязвил он.

— Лева, ты идиот, — сказала я сурово.

— Твоя сестра перепугалась насмерть и попросила меняразобраться. Мне-то ты можешь рассказать, что произошло?

— В том-то и дело, что не могу. И я очень за тебяпереживаю. Я не хочу, чтобы…

— Ты меня любишь, — сказал он утвердительно.

— Конечно, — кивнула я.

— Почему ты сбежала?

— Мне надо было подумать.

— Ерунда.

— Вовсе нет.

— О чем ты хотела подумать?

— Лева, давай поговорим об этом, когда…

— Нет, сейчас. Ты любишь меня?

— Да.

— Ты выйдешь за меня замуж?

— Конечно. Как только вернусь.

— А когда ты вернешься?

— Пока не знаю.

Он хихикнул и отодвинулся:

— Нет, ты меня в самом деле считаешь дураком? Тыдумаешь, я позволю тебе… — В этот момент в дверь постучали. — Да, —крикнул Лева с недовольством, в комнату вошел парень, из тех, что недавноуезжал. — Что? — хмуро поинтересовался всемогущий. Парень стрельнулглазами в мою сторону, по-кошачьи мягко приблизился и что-то зашептал,наклонясь к хозяйскому уху. Ухо шевельнулось, а брови поползли вверх, Лева былудивлен. — Ты хорошо посмотрел? — спросил с сомнением. Парень кивнул,всем своим видом давая понять, что хозяйское недоверие больно ранит. —Иди, — махнул Лева рукой, и парень исчез, а всемогущий задумался. Он терпетьне мог ситуаций, которых не понимал. Похоже, сейчас одна из них. Ему нехотелось делиться своими сомнениями, раз уж предполагалось, что он обычно зритна три метра в глубину и даже обладает даром предвидения (с этой целью он частопосещал гадалок и экстрасенсов), но пришлось, потому что загадок Лева на самомделе не любил и даже слегка их побаивался.

— Труп исчез, — лаконично сообщил он.

— Ничего удивительного, — пожала я плечами, хотя,конечно, удивилась. Если бы труп обнаружила милиция, там было быстолпотворение, то есть парень немедленно бы об этом узнал. Сам труп детьсяникуда не мог, выходит, либо его успел вывезти Юра, либо наконец-то объявилсяАркадий. Конечно, был еще убийца, но как-то не верилось, что ему вдругпонадобился труп. Лева взирал с сомнением, а я вздохнула:

— Поймешь ты наконец, что…

— Ты с ним спишь? — перебил он.

— С кем? — разозлилась я.

— С этим уродом в чулане.

— Конечно, нет. С какой стати?

— Смотри мне в глаза. — Я посмотрела. Леваискренне считал, что под его взглядом соврать невозможно, представляю, скольколюдей этим пользовалось. — Поклянись, — решил он подстраховаться наэтот раз.

— Клянусь, — с готовностью ответила я.

— Ты любишь меня?

— Конечно. И я выйду за тебя замуж. Осенью. Скажем, вначале ноября. Хорошо?

— Почему в ноябре? — нахмурился он.

— Тогда в октябре. Октябрь тебе подходит?

— И не думай, что сможешь сбежать от меня.

— Даже не мечтаю.

Не успела я порадоваться, что в этот раз обошлось без громанебесного, метания молний и земного сотрясения, как поняла: радовалась рано.

— Я люблю тебя, — страстно прошептал былойвозлюбленный и вознамерился это доказать.