— Как это не будет присутствовать? А поросёнок? А утки с яблоками? И торт с пирожными? Я же для них обоих старалась. И для их избранных, — расстроенно поджимает губы почтенная демонесса.

— Ну вот принц Адлар и оценит твои старания вместе со своей невестой, — с нажимом отвечает ей пожилой демон, смотря на женщину с явным предостережением.

Делма тут же умолкает, и мне даже кажется, что чуть скашивает в мою сторону глаза. Глубоко вдыхает, шумно выдыхает, словно пытается успокоиться.

— Ладно. Вы правы. Тогда я для его величества отдельный ужин из его любимых блюд приготовлю. Не посоветуете, что ещё стоит подать в его покои?

— Пока никаких распоряжений не было. Но думаю, твои непревзойдённые сладости точно придутся к месту. Может фруктов ещё, цукатов, в общем сообрази сама, ты же лучше знаешь, что нужно, — подмигивает поварихе дэйр Креван и, мазнув по мне отстранённым взглядом, покидает кухню.

А Аедан, оказывается, сладкоежка? Вот никогда бы не подумала.

Все подчинённые Делмы, включая её саму, постепенно отмирают и возвращаются к работе. Вот только меня теперь не покидает смутное давящее ощущение, что хоть никто и не смотрит открыто, но всё внимание находящихся на кухне демонов сейчас почему-то приковано к моей персоне. И это меня совершенно не радует. Как и то, что избранные были упомянуты в множественном числе. Что всё это значит?

Поспешно доев, я закидываю за плечо свою изрядно опустевшую котомку, собираю посуду и отношу к мойке. А потом, сердечно поблагодарив госпожу Делму за ужин, тихонько ретируюсь из кухни.

На сытый желудок у меня уже и самочувствие получше стало.

Куда теперь? Хорошо бы своего подопечного найти и проведать. Но он скорее всего снова спит после обследования целителем. Можно и позже заглянуть.

Мне ужасно хочется помыться. И подкрасить кожу снова нужно. Значит, надо найти служебные купальни. Сейчас все слуги заняты ужином и прибывшими в замок господами, так что там скорее всего никого не будет, и я, возможно, смогу закрыться и спокойно привести себя в порядок. Жаль, конечно, смены одежды у меня больше нет. Но даже чистое тело это уже благо.

Чтобы не бродить в бесполезных поисках, лучше, наверное, узнать о купальнях у кого-то из обитателей замка. Только вот у кого? Стоя в узком служебном коридоре неподалёку от кухни, я задумчиво оглядываюсь назад.

Нет. Туда, пожалуй, возвращаться не буду. Сказать-то мне, скорее всего, всё скажут, может, даже проведут, куда нужно, а потом наверняка доложат Аедану.

Попробую обойтись своими силами.

Где могут быть купальни в замке? Конечно же, там, где легче всего организовать воду и её подогрев. Обычно их делают возле кухни, чтобы работающие печи грели ещё и купальню.

Ужиная, я обратила внимание на огромный чан с водой, вмурованный в стену кухни. Внешнюю стену, если судить по маленьким окошкам под потолком. Значит, эту самую воду туда наливают сразу со двора. Наверняка там и колодец где-то находится. И если так можно было сделать с кухней, то вполне возможно что и с купальней поступили так же.

Если пойти налево, то выйду в общий зал. А если направо, то вон там виднеется какая-то дверь дальше по коридору. Как раз напротив служебной лестницы, ведущей на верхние этажи.

Движимая желанием поскорее убедиться в своих выводах, я сразу же направляюсь туда. Быстро и тихо прошмыгнув мимо дверей кухни и очень сильно надеясь, что оттуда никто не выйдет. Не хотелось бы мне, чтобы кто-то увидел, куда я подевалась.

Я не ошиблась. Это действительно купальня.

Приоткрыв немного дверь, обвожу взглядом небольшое погружённое в полумрак помещение. Тут действительно имеется такой же чан, как на кухне, во внешней стене. И ещё один поменьше в общей с кухней, скорее всего нагревающийся от печи. От него так и тянет жаром. Имеются тут и большие круглые деревянные корыта, и вёдра с ковшами. И скамейки. И стопки чистых полотенец, и простыней. И даже парочка ширм. Буквально всё, что мне нужно.

И никого нет. И на двери есть внутренний засов. Это же сказка.

Радостно выдохнув, быстро проскальзываю в купальню, закрываясь изнутри.

А дальше дело за малым. Разобравшись, как работают краники на чанах, я вешаю свою котомку на гвоздик у двери, и начинаю носить воду к одному из корыт. Правда, приходится наливать всего по половине ведра. К своему стыду, я хоть и могу с натугой поднять больше, но долго удержать полное ведро мне уже не по силам, не говоря о том, чтобы нести его. Неужели я настолько слабая? Удручающе. Но надеюсь, что временно.

И вот вода наконец налита. На небольшой полке с мыльными принадлежностями в дальнем от чанов углу, я нахожу корзинку с нетронутыми брусочками самого простого мыла и беру себе один. Выбираю одно из полотенец, потом, подумав, ещё и простыню, переношу всё это к своему корыту. Потом ставлю ширму, чтобы было уютней и спокойней. Сбрасываю башмаки. И принимаюсь раздеваться.

Складываю свою одежду аккуратной стопкой на дальнем конце скамейки, чтобы не намочить случайно, и тут понимаю, что не достала из котомки флакон с красящим отваром. Более того, забыла саму котомку у двери. А я уже голая.

Правда, тут никого нет. Дверь закрыта. Меня никто не увидит.

Но всё равно неуютно.

Сердито выдохнув, заворачиваюсь в простыню, которую собиралась постелить в корыто, и шлёпаю босиком к двери. Котомка, конечно же, висит там, где я её оставила. Сняв тонкую лямку с гвоздика, поспешно направляюсь обратно к своей ширме, на ходу доставая флакон. Надо будет его во что-то замотать, а то котомка почти пустая без смены одежды, и если вдруг упадёт, то стеклянная посудина разобьётся, оставив меня без нужного отвара.

Стоит об этом подумать, как в дверь позади меня кто-то настойчиво стучит. А дальше всё происходит в одно мгновение. Резко дёрнувшись от испуга, я внезапно выпускаю из рук заветный флакон. Тот падает наземь, разбиваясь вдребезги.

Нет! Нет! Нет!

— Крольчонок, ты там?! Открой дверь, — доносится до меня громкий голос Аедана.

Только не это. Он нашёл меня… а я голая.

Забывшись, делаю ещё один шаг, резко наступая на осколок стекла. Ступню тут же обжигает острой болью, заставив меня сдавленно вскрикнуть, инстинктивно шарахнувшись назад. И конечно же по закону подлости наступить на край своей простыни… И позорно упасть на попу, уже в голос ойкнув от боли в копчике.

— Что там у тебя происходит? — рявкает его величество за дверью.

— Ничего… уходите… пожалуйста, — знаю, что мой голос звучит жалобно. От боли и обиды на него, себя и ситуацию в общем мне хочется в голос расплакаться.

Но слезами ничего не решишь, и вместо этого, я запахиваю простыню на груди покрепче и пытаюсь встать. Приходится опереться на раненную ступню, которая и без того уже сильно болит, и в какой-то момент я, не выдержав, горько всхлипываю.