— Ха-ха-ха! Нет, конечно. Ты прошёл только закалку тела, — не логичный либертас вновь повеселел.

— А почему тогда, меня изгоняют? — недоумевал странник.

— Свободная энергия закончилась. Тебе нужно собрать достаточное количество, чтобы запустить вторую фазу тренировок. Для этого мы и перенесли аримию, чтобы образовать между нами нерушимую связь.

— Получен новый атрибут «батарейка либертас» — 10 % от собранной вами энергии всех видов идёт на запуск тренировочной площадки второго уровня, — высветилось уведомление, с лихвой подтвердив утверждение старикана.

— Думал, мы крезы? К твоему сведению, большинство инфокристаллов идёт на поддержание самого Зависшего мира. Что-то потребляем для нашего существования. Ещё некоторое количество поедают звери, воруют охотники и иные разумные. Вот и выходит, что остаются лишь крохи. Доступный для начального обучения запас исчерпан. Вложились, тютелька в тютельку.

Все же, дал более пространное объяснение наставник.

— Больше, мы с тобой никогда не увидимся, — немного печально изрёк мастер Дан на прощание, — Ты мой лучший, и сдаётся мне, последний ученик. Так и быть, держи подарочек. Вскоре он тебе понадобится.

В завершении спича, мировой в общем-то старикан сложил ладони лодочкой и нанёс резкий тычок в область солнечного сплетения. Хрустнули ребра, в глазах потемнело, а когда Ходок пришёл в себя, то очутился снаружи. Его вышвырнуло возле треснувшей пополам и опустевшей глыбы. Однако это было не единственным изменением окружающей обстановки. От увиденной картины, Слай впал в ярость.

Глава 49. Жестокие игры.

Нет ничего более постыдного, чем издеваться над слабыми.

Слай Книга Бытия;

Для того чтобы догнать дичь, охотникам понадобилось чуть меньше двух часов. Беглецы почему-то прекратили движение и сидели сиднем возле расколотой надвое, увесистой прежде глыбы.

— Да, они вообще страх потеряли! Парочка «дам» дрыхнет, а грызун суетится возле них, как придурок! — злобно ощерился Акула.

— Почему их только трое? Где темноволосый? — задал более насущный вопрос наблюдательный Ксард.

Когда воин пребывал в адеквате, то отличался педантичностью и рассудительностью. Наверное, таким образом компенсировались часто посещавшие его припадки бешенства.

— Вот, жук! У него отменная чуйка! Снова сбежал… — сделал неверный вывод Йокко.

— Эй, а ну постой! — накинул на попытавшегося улизнуть хомяка аркан Головастик.

— Ишь, какой шустрый! — рассмеялся Толстяк, — От нас не уйдёшь.

— Ай, Ай! — запричитал Флэтч, который не выносил боли.

Жесткая, наполненная магией подавления способностей верёвка впилась в шерсть и поранила кожу. А ведь предлагал идиотке не дожидаться верзилу и драпать, но где там. Гекка отказалась и задремала, а пострадавшая от заклинания либертас девка и вовсе почивала без задних ног.

— Отпустите меня! Я раскрою вам тайну! — жалко заскулил лемминг. Терпеть урон своей безупречной внешности ради секретов дылды, хомяк не собирался.

— Ты и так, все расскажешь! — свирепо пробасил Акула и затянул петлю.

Опытный мучитель подождал, пока белки лемминга налились кровью, а конечности хаотично задёргались, потом попустил удавку.

— Ну ка, вещай, что ты там про секреты баял! — злобно гаркнул зубастик.

— И не вздумай наврать! Я умею отличать правду от лжи! — разбил последние надежды на спасение Йокко.

Толстяк, Головастик и Ксард в пытке участия не принимали. Вместо этого они спеленали встрепенувшуюся было гекку и продолжившую спать девушку. Последняя впала в подобие летаргии. Физические раны красавицы уже зажили, а вот духовные были слишком глубоки.

— Эх, жаль! Забава откладывается! — жадно облапал Толстяк сквозь балахон идеальные формы.

— Никуда она не денется! Развлечемся со зверолюдьми, после и ее «разбудим», — похотливо заключил Головастик, — Так даже лучше. Секс опосля убийств слаще.

После краткого диалога, двое негодяев, наконец, обратили внимание на судорожно хватавшего воздух лемминга. Им стало любопытно, на что же горемыка попытался обменять свою шкуру.

— Дылда… — прохрипел сдавшийся Флэтч со слезами на глазах, — Активировал скрижаль либертас и пропал…Обещал вернуться скоро…

— Предатель! — гневно выкрикнула связанная, но без кляпа во рту, Сис.

Леммингу же было все равно. Он сломался даже от непродолжительных мучений. С детства Флэтч не переносил боль. Не вытерпел и теперь. Внутри, хомяк ощутил себя жалким и никчёмным. А ещё в глубине души поднялся гнев на себя такого.

— Значит, Конвал не соврал… — произнёс Меченый без тени угрызений совести.

— Скрижаль! — вмиг яростно возопил Ксард. Его снова накрыло, — А ну, рассказывай, как дело было, без утайки!

Огромный, по сравнению с леммингом, мужик ухватил грызуна за шкирку и зателепал так, что у того заклацали зубы.

— Полегче, Бешеный! Как он тебе говорить будет, если ты его турсучишь так, что бедолага аж язык проглотил?! — урезонил берсерка Меченый.

— Бам! — раздался звук удара, — Бам! Бам! Бам!

Вошедший в раж Ксард отшвырнул хомячка прочь и задубасил каменные своды голыми кулаками. Дури ему было не занимать. Громадные валуны откалывались от стен и с грохотом падали на землю.

— Хоть какая-то польза от твоих припадков! — выдал комментарий рачительный Толстый, который уже присмотрел парочку каменюк подходящей формы в качестве основ для мишеней. На один из булыжников он с Головастиком сноровисто принайтовили гневно зашипевшую гекку.

Впечатлительный Флэтч задрожал ещё сильней и выдал все, что знал и о чем догадывался. Он подробно описал скрижаль и ее охранные чары. Даже высказал предположение, что внутри находятся сокровищница одного из темных либертас. Не даром же, символ ордена обрамляли черепа и иные символы некромантии.

— Он твой! — швырнул лемминга, словно мусор, Йокко.

— Какая мягкая шкура! Совсем не битый! — ухватил на лету за шиворот хомячка Толстый, — Ничего сейчас мы это поправим.

Следует отметить, что лемминги не были столь уж никчемной расой. В процессе битв и тренировок их шерстка приобретала стальную крепость. В дополнение, она получала защитные свойства от магии и создавала особую ауру регенерации.

В силу рода занятий и миролюбивых наклонностей, Флэтч заботился только о красоте и шелковистости своей «божественной шубки». Сейчас он горько пожалел об этом упущении. Хотя против охотников шансов у него так и так не было.

— Отпустите, что я вам сделал!? — жалобно заканючил лемминг, когда его тоже примотали к холодному и плоскому камню. Рядом на таком же прикрепили Малышку.

Невольно, Флэтч позавидовал забытью девки в белом балахоне. Хотя и не сомневался, что дойдёт и до неё черёд.

Закрепив жертв к мишеням, головорезы приготовились метать излюбленное оружие.