В условиях существования работающих инклюзивных институтов эффективное правительство становится важным партнером в сохранении свободного рынка и свободного общества. Министерство обороны США, например, было первым клиентом компьютерной индустрии: эта отрасль началась с практического применения открытий, оплаченных из средств федерального бюджета. Большие государственные инвестиции в исследования и разработку привели к появлению революционных технологий, легших в основу iPhone и iPad, Интернета, GPS, сенсорных экранов и большинства телекоммуникационных технологий. Сельскохозяйственные вечерние школы, оплаченные федеральным правительством, помогли распространять передовые методики и сделать американское сельское хозяйство самым производительным в мире. На государственные деньги строили дороги, порты и мосты — опору экономики .

Государственное регулирование позволило решить множество разнообразных экологических проблем. В 1973 году химики Франк Шервуд Роуленд и Марио Молина обнаружили, что молекулы хлорфторуглеродов (CFC), используемые в аэрозолях и холодильных установках, настолько стабильны, что могут достичь стратосферы и вызвать там распад озонового слоя. Этот слой защищает жизнь на Земле: он блокирует ультрафиолетовое излучение Солнца, высокий уровень которого вызывает рак кожи у людей и сильно вредит растениям и животным. Роуланд и Молина порекомендовали как можно быстрее запретить эти вещества .

Предложение вызвало резкое сопротивление производителей CFC: их продажи в то время составляли как минимум восемь миллиардов долларов, и в отрасли работало шестьсот тысяч человек. Говорят, что председатель совета директоров DuPont, назвал теорию истощения озонового слоя «научно-фантастической байкой, полной чушью и совершеннейшей бессмыслицей» . Его компания, крупнейший производитель хлорфторуглеродов, публично заявляла, что затраты на отказ от них в одних только Соединенных Штатах могут превысить сто тридцать пять миллиардов долларов, что «исчезнут целые отрасли» .

Спустя двенадцать лет трое ученых обнаружили дыру в озоновом слое над Антарктидой. Она оказалась гораздо больше, чем можно было предположить. Оценка показала, что — если вопрос CFC не будет решен — к 2030 году на шестьсот тысяч человек больше умрет от рака кожи, а еще восемь миллионов заболеет катарактой. Будет нанесен существенный ущерб флоре и фауне. Несмотря на стойкое сопротивление, год спустя был принят Монреальский протокол — международное соглашение об исключении химических веществ, разрушающих озоновый слой. Он оказался невероятно успешным: сравнительно быстро были найдены заменители CFC, и антарктическая озоновая дыра, как ожидается, к 2030 году вернется к своему состоянию на 1980 год. Попутно примерно на пять с половиной процентов уменьшились мировые выбросы парниковых газов .

В Соединенных Штатах столь же эффективным стало принятие Закона о чистом воздухе 1990 года. В частности, программа по борьбе с кислотными дождями путем торговли квотами на SO2 (диоксид серы) — стоит не больше двух миллиардов долларов в год, а снижение смертности благодаря этому позволяет сэкономить от пятидесяти до ста миллиардов долларов .

Государственное регулирование поддерживает запасы пищи и воды и гарантирует, что сотрудники не будут подвергаться регулярным злоупотреблениям. Благодаря национальным системам пенсий и медицинского ухода миллионы людей теперь избавлены от голода и болезней в старшем возрасте. Конечно, регулирование и государственные программы всегда несовершенны, и иногда возникают сложности, но это неизбежно. Из-за политических компромиссов в сочетании с заботой об общественном благе, а не частной прибыли, правительство никогда не будет выглядеть так же «эффективно», как частный сектор, но эффективность — неправильный критерий. Оценивать надо чистоту, отзывчивость, прозрачность и демократичность власти.

В обществах с сильными инклюзивными институтами экономический рост более последователен. Такие группы оказываются значительно более процветающими, чем живущие в условиях экстракции. Инклюзивные институты в большой степени определяют и индивидуальное благополучие: люди становятся счастливее, живут дольше, меньше страдают от неравенства доходов, мобильнее в социально-экономическом отношении, пользуются социальными свободами . ВВП на душу населения — сильный фактор удовлетворенности жизнью в бедных странах. Однако если этот показатель превышает пятнадцать тысяч долларов в год, счастье человека начинает коррелировать не с доходами, а с наличием инклюзивных политических институтов.

Короче говоря, демократическое правление и другие атрибуты свободного общества — главный источник экономического роста и индивидуального благополучия. Глобальные проблемы, с которыми мы сейчас сталкиваемся, говорят о том, что мы обязаны строить эффективные институты в мировом масштабе — и при этом по всему миру инклюзивность непрерывно подвергается нападкам.

Бизнес должен стать активным партнером в упрочении уже имеющихся у нас инклюзивных институтов и создании новых, без которых нам не обойтись. Это не вопрос поддержки какой-то конкретной политики или продвижения определенного набора политических ценностей. Дело в поддержке столпов нашего общества. Бизнесменам надо научиться мыслить системно и спрашивать не о том, будет ли выгодна политика им лично, а о том, как защитить институты, сделавшие их богатыми и свободными.

Как мы видели на примере агломерации Миннеаполис — Сент-Пол, многие фирмы уже работают с местными властями и сообществами над созданием необходимых всем благ. Надо вывести эти усилия на национальный и глобальный уровень и сосредоточиться на трех ключевых вопросах. Первый вращается вокруг прав меньшинств и инклюзивности. Бизнес должен сделать все, что в его силах, чтобы любой человек независимо от расовой, гендерной и этнической принадлежности имел возможность быть полноценным членом общества. Второй — это необходимость должным образом оценивать или регулировать крупные экологические экстерналии. Свободные рынки творят волшебство, только если все имеет свою справедливую цену. Пока фирмы сжигают ископаемое топливо, отравляют океаны и выбрасывают отходы без каких-либо штрафов, они будут способствовать глобальному потеплению и разрушению биосферы. Бизнес должен надавить на законодателей, чтобы те заставили все компании «хорошо себя вести». В-третьих, — наверное, это самое главное — бизнес должен приложить все усилия, чтобы сохранить и укрепить демократию и гражданское общество.

Уважение к правам меньшинств — один из столпов инклюзивного общества и ключевой показатель здоровья его институтов. Для справедливого и устойчивого общественного устройства нужна не только защита прав собственности и политических прав, но и гражданских, то есть, равенство людей перед законом. Общество не может быть инклюзивным, если какие-то группы дискриминируют при предоставлении общественных благ, например, правосудия, безопасности, образования и здравоохранения. Бизнес более чем способен показать свою силу в противостоянии дискриминации и уже начинает это делать. Борьба за права LGBTQ показывает, как это может выглядеть на практике.

В Соединенных Штатах взгляды на представителей сексуальных меньшинств изменились за последние двадцать лет диаметральным образом. Семьдесят процентов населения — большинство избирателей обеих политических партий — считает гомосексуальность приемлемой, в то время как в 1994 году этот показатель составлял сорок шесть процентов . Более того, шестьдесят один процент, по сравнению с тридцатью восемью процентами в 2002 году, положительно относится к однополым бракам, а большинство (с минимальным перевесом) полагает, что трансгендеры должны иметь гражданские права .