Вот-вот нагрянут чужаки и заберут у нее дочь. И она не сможет им помешать. Она уже ничему не сможет помешать. У нее не осталось сил даже на то, чтобы сообразить, что теперь делать.

Войдя в кухню, она схватила большую губку, смочила теплой водой, потом вернулась к Синди и принялась вытирать ей лицо в надежде увидеть под слоем крови знакомые и такие родные черты дочки, которая дышала тихо-тихо, как во сне. Дыхание было ровное, почти умиротворяющее…

Кажется, ей совсем не было больно. Может, если бы Норма терла сильнее, ей удалось бы начисто стереть весь этот ужас.

Но то, что Норма увидела, проведя влажным полотенцем раз-другой по израненной коже малышки, оказалось куда хуже всего, что она могла вообразить.

И только кровь уже не шла.

Норма на мгновение будто выпорхнула из окна и мысленно растворилась в небе, которое внезапно поблекло.

Она опустилась на землю лишь тогда, когда услышала вой сирены подъезжавшей к дому машины «Скорой помощи». Из нее вышли трое с носилками. Норма выключила телевизор и кинулась открывать дверь. Ее сразу спросили, где пострадавшая, и она показала рукой на гостиную. Потом, удостоверившись, что ее никто не видит, заперла дверь в подвал на ключ и присоединилась к парамедикам.

Те втроем уже суетились вокруг Синди. Один из них, помоложе, приладил ортопедическую конструкцию для поддержания шеи и головы, а второй приложил к лицу Синди кислородную маску. Норма старалась держать себя в руках и, главное, ничего не говорить. Они просто приехали помочь.

Приехавший мужчина лет сорока, с выпиравшим из-под рубашки животом, молча посмотрел на нее и ушел в глубь гостиной с мобильным телефоном в руке.

Что они думают? Что она могла сотворить такое с собственной дочерью? При мысли об этом Норма чуть не подавилась слюной. И как только им это могло прийти в голову? А она – что она могла им объяснить? Пока лучше всего было помалкивать. Пусть они, в конце концов, думают что хотят.

Стоя к ней спиной, толстяк разговаривал по телефону. Она сгорала от любопытства: ей хотелось подойти ближе и подслушать, что он говорил. Может, доносил на нее в полицию?

Тем временем двое других парамедиков поместили Синди в штуковину, похожую на раковину, а потом переложили ее на носилки. У Нормы сложилось неприятное впечатление, что они избегают ее взгляда.

Мужчина с телефоном, закончив разговор, обратился к Норме:

– Вашей дочери нужна срочная медицинская помощь, мы прямо сейчас отвезем ее в больницу, в Эмпорию, а вы можете поехать с нами или за нами на своей машине. Ну что, сможете?

– Да, конечно, – отозвалась она чуть ли не с обидой, что он еще спрашивает.

Парамедик кивнул и подал знак двум другим. Те подняли носилки и понесли Синди во двор.

Норма двинулась следом, ускоряя шаг. Заметив, что дочка снова пришла в сознание, она сказала, что будет с ней, что ее вылечат и все образуется. Синди постаралась улыбнуться, но улыбка вышла вымученно-безобразная, и у Нормы на душе стало еще хуже.

– Она поправится? – спросила она парамедика, который был ближе к ней.

– Пока ничего не могу сказать, но будьте уверены: врачи сделают все возможное…

Он подал ей руку, помогая забраться в машину «Скорой помощи». Она села на скамейку и посмотрела на Синди: у девочки, пристегнутой ремнями к носилкам, один глаз был открыт и, кажется, смотрел прямо на нее. Только взгляд ее был пустым, словно вместо матери она видела перед собой стену.

Врачи из бригады, дожидавшейся их при входе в отделение неотложной помощи, покатили носилки с Синди внутрь. А Норму перепоручили заботам медсестры в светло-розовом халатике, которая провела ее в комнату ожидания, предупредив по дороге, что скоро к ней подойдут.

Вокруг все бегали туда-сюда. От этой нескончаемой суеты голова у Нормы пошла кругом.

В ожидании она просидела больше получаса, снедаемая неодолимым чувством тревоги, пока к ней наконец не подошел врач из отделения неотложной помощи.

– Меня зовут Пол Рид, мадам, – представился он, пожимая ей руку. – Прежде всего, во избежание каких бы то ни было недомолвок, сообщаю, что вашу дочь ввели в искусственную кому. Ей провели комплексную томографию – и никаких серьезных повреждений не выявили. У нее было отмечено носовое кровотечение, но его без труда остановили. А теперь мы переведем ее в операционное отделение, где ею займутся уже пластические хирурги, после чего ей будет предписан курс интенсивной терапии…

– А когда я смогу ее проведать? – справилась Норма, сбитая с толку.

– Не раньше, чем через несколько часов после операции, так что наберитесь терпения. Медсестра вас известит, не переживайте. Ну а пока предлагаю вам спокойно заполнить необходимые формуляры и отдохнуть.

Попрощавшись с ней, врач вернулся в отделение. Норма попыталась понять его слова, но почему-то никак не могла постичь их истинный смысл. Не в ее силах было представить, в каком состоянии она увидит свою дочь.

Мало-помалу придя в себя, Норма прошла в приемное отделение и спросила, можно ли ей позвонить.

Телефонистка указала на кабинку у входа. Норма с тяжелым сердцем вошла в кабинку, набрала номер полицейского участка и попросила соединить ее с Гербертом. У нее не было иного выхода. Полиция все равно приехала бы к ней с вопросами. А он, по крайней мере, не станет с ходу воспринимать ее как подозреваемую.

Герберт взял трубку после нескольких гудков. Стараясь изо всех сил сохранять спокойствие, Норма сообщила ему, что находится в больнице, поскольку на Синди было совершено нападение в гостиной их дома. Герберт попросил ее оставаться на месте и обещал приехать как можно скорее.

Норма повесила трубку и села рядом с какой-то толстухой, похожей на наркоманку. У той на шее, внизу, виднелся толстый лиловый след от уха до уха, как будто ее душили.

Герберт прибыл в сопровождении полисмена лет двадцати, который был на одно лицо с его сыном Бренданом.

Он снял с головы стетсон и сжал его в руках.

– Ты в порядке? – спросил он, поцеловав ее в одну щеку, потом в другую. – Понимаю, это тяжело, но ты должна мне все рассказать с самого начала.

Норма на мгновение задумалась. Уже второй раз ей представилась возможность во всем сознаться. Довольно просто было назвать имя девчонки, которая напала на Синди, – всего-то пять букв.

Но в таком случае обязательно всплывет и все остальное.

Все началось с того, что Томми надругался над этой девчонкой в моем доме. Ах, нет… вот дура!.. на самом деле все началось десять лет назад, когда я хладнокровно расправилась с собственным мужем, потому что он разрушил жизнь моего сына.

Норма приложила руку ко лбу, и ей показалось, что он горит.

– Не знаю, Герберт, все никак не могу взять в толк. Я была в саду, а Синди сидела в гостиной и смотрела телевизор. Потом я услышала, как машина рванула с места, и тут закричала Синди. Все произошло очень быстро. Я ничего не смогла поделать.