И вдруг мы слышим:

– Эй! Какого дьявола тут происходит?

В двери, на которую изо всех сил наваливается Джаспер, нет окна. Он понятия не имеет, кто украл его лодку.

Сколько времени верёвка сможет удерживать дверь? Сумеет ли Джаспер дверь сломать? Долго ли нам плыть до острова? Сначала нужно обогнуть дамбу, а после неё до цели останется не меньше мили. И что потом? Коквет – остров, на котором нет ни гавани, ни причала. Где мы высадимся?

Да, план можно было продумать и получите.

Мы с Эйданом ставим большой парус. Но не успеваем поднять его и до половины – он наполняется ветром и корабль сильно накреняется. Я хватаюсь за штурвал, Эйдан закрепляет шкоты, и через мгновение мы несёмся по серебряной воде в открытое море с такой скоростью, что захватывает дух.

– Во имя Всевышнего, что вы делаете? Надеюсь, вы понимаете, твари вороватые, какое серьёзное преступление совершаете?!

Не знаю, сколько продержится дверь. Она не кажется надёжной.

Мне почти жалко Джаспера. В его голосе звучит искренняя паника – он очень напуган. Лежал себе человек в каюте, отдыхал, слушал музыку в наушниках, и вдруг оказывается, что он заперт и – как ему кажется – похищен.

А что Альфи? Скажу прямо, Альфи очень крутой. У него есть цель, и ничто – ничто! – не может его остановить. Он управляет лодкой, глядя вперёд сквозь усиливающийся дождь. Челюсти его сжаты, глаза прищурены.

Не знаю, быстро ли мы плывём. Скорость кораблей измеряют в узлах, а я понятия не имею, что означает один узел. Если судить по следу за кормой, скорость нашей лодки не меньше, чем у автомобиля в городе. Ветер оглушительно воет, надувая огромный белый парус. С ветром нам повезло: он дует с берега и несёт нашу яхту прямо к острову. Мы попадём туда за считаные минуты.

– Ответьте, ответьте! Это Дельта Фокстрот Один Девять. Дельта Фокстрот…

Джаспер по радио просит о помощи.

– Алло! Вы меня слышите? Это Дейв? Дейв! Ты на наблюдательном пункте? Это Джаспер Гук. Моя яхта украдена. Похоже, мы плывём к острову. Я на яхте, заперт в каюте. Меня похитили, Дейв. Звони в береговую охрану. Звони в полицию! Звони кому-нибудь! Конец сообщения.

Голос Дейва скрипит в ответ:

– Береговая охрана возвращается после неудачного выезда, Джаспер. Похоже на ложный вызов. Господи – это ты там так летишь? Гуки, да ты выиграешь Американскую регату! Скажи им, чтобы поворачивали – это небезопасно. Конец сообщения.

– Не могу, идиот, я… я похищен. Они не станут поворачивать по моей просьбе. Звони в береговую охрану, пусть отправят на остров спасательный катер и перехватят их. Конец сообщения.

– Кто тебя похитил, Джаспер?

– Не знаю я, Дейв! Меня заперли, я их не видел!

– Они вооружены, Гуки?

– Да ради бога, Дейв! А ещё у них тигр-людоед! Откуда мне знать?! Сделай что-нибудь, пока это корыто не перевернулось вместе со мной! Конец связи!

На лестнице, ведущей к двери, раздаются шаги, за ними следуют громкие удары – Джаспер снова пытается открыть дверь.

– Выпустите меня! У вас будут огромные неприятности! Это пиратский акт! Вас за него повесят!

Затем всё стихает. Но это напряжённая тишина – тишина, в которой что-то назревает. Стального цвета волны бьются о борт, дождь теперь идёт почти горизонтально. Но парус принимает весь ветер на себя, и возле штурвала образуется тихое местечко.

Я искоса смотрю на Альфи и вижу, как по его лицу расползается улыбка – улыбка человека, уверенного в своей правоте. И это потрясающе! Я понимаю: не важно, что будет с яхтой, Джаспером или даже со мной, – Альфи в любом случае добьётся успеха. Несмотря на ужас происходящего, я протягиваю руку и нажимаю на ту же кнопку, что и Джаспер – когда он катал на яхте нас с отцом.

В тот же миг раздаётся неземная музыка: грегорианские песнопения тысячелетней давности. Несколько секунд, может, даже полминуты мы плывем в восхитительном покое, полностью доверившись ветру, морю и нашей судьбе.

Затем я вижу, как из дверной щели вылезает маленький ножик и нацеливается на верёвку, удерживающую дверь. Ещё чуть-чуть, и он перережет верёвку.

Вдруг, подпрыгивая на волнах, с сумасшедшей скоростью на нас вылетает надувная спасательная лодка. Фигуры в жёлтых дождевиках увеличиваются с каждой секундой.

Остров тоже растёт.

Мы летим прямо к нему. Море такое бурное, что иногда почти не видно скал. Но едва волна отходит, они возникают снова: огромные чёрные камни, которые, словно спины китов, изгибаются над поверхностью моря. И через несколько секунд нас по ним размажет.

– Отпустить грот! Вон тот пар/с! – кричит Альфи.

В его голосе звучит страх, и я так быстро, как только могу, отвязываю канат. Гик тут же начинает раскачиваться, хлопает ненатянутый парус, и скорость яхты падает. Но по инерции она продолжает плыть на скалы. Скалы эти прикрывают вход в бухту, и в любую секунду мы можем налететь на них – подобно волнам, отбрасывающим огромные плюмажи белой пены.

Альфи со всей возможной скоростью крутит штурвал по часовой стрелке; руки его мелькают так быстро, что кажутся смазанными пятнами. Лодка кренится вправо. В это время распадается очередной виток верёвки, которую ожесточённо режет Джаспер.

– Вороватые крысы! – рычит он. – Подождите, я ещё доберусь до вас!

– Держи штурвал! – кричит Альфи. Как только я хватаюсь за штурвал, он стягивает свитер и сбрасывает туфли.

– Какого…

Дальше всё разворачивается очень быстро. Альфи прыгает с борта в бурлящее море и исчезает в глубине. В тот же момент последний кусок верёвки уступает ножу Джаспера, и дверь распахивается.

Я хочу заорать: «Альфи!» – но не успеваю. Первая гласная переходит в бессмысленный вопль.

«Весёлый Роджер» продолжает лететь на скалы. И тут огромная волна поднимает нас и переносит через камни. Вода каскадами обрушивается на палубу. Я вцепляюсь в штурвал, чтобы меня не смыло за борт.

Через несколько секунд яхта выравнивается сама. Но без парусов, наполненных ветром, мы оказываемся в полной власти океана – и тот, без сомнения, бросит нас обратно на грозные камни.

Джаспер, который ещё не сказал ни слова, хватается за канат, прикреплённый к парусу. Рефлекторно, спасая себя и яхту, он изо всех сил тянет за канат. Когда натяжение становится достаточным для того, чтобы парус наполнился ветром, Джаспер привязывает канат к металлическому крюку. Измученный «Весёлый Роджер» медленно, по дуге, уходит прочь от страшных камней. Ветер воет, а дождь с такой силой молотит мне в лицо, что я почти ничего не вижу.

И всё это время из корабельных динамиков, медленное и благозвучное, несется пение монахов.