Шелестов крикнул:

– Этого нам еще не хватало для полного счастья!

Но Коган неожиданно произнес:

– Не все так плохо, командир! Это не «Фокке-Вульфы» и «мессеры», это британские «Спитфайры».

– Откуда?

– А черт их знает.

Сосновский тем временем опорожнил колбу, аккуратно поставил к стене.

Шипение прекратилось, но в нижней части стал плавиться металл.

– И все-таки кислота.

Коган дважды выстрелил.

К стене бросился Буторин, залег, толкнул вперед створку ворот.

– Где эти суки?

– Не видно.

– А куда стрелял?

– В ближние сады. Но вроде никого не задел.

Послышался новый, более мощный рев самолетов.

– Ух ты, командир, британские бомбардировщики «Галифакс»!

– Не хватало еще, чтобы они сбросили бомбы на нас.

– Нет, патронный завод, похоже, их не интересует.

Грохот разрывов раздался в центре Хенсдорфа.

– В районе площади один из бомбардировщиков сбросил бомбы, второй пошел на восток. Разрывы в районе полигона, очень мощные, видимо, от полутонных бомб.

– Где немецкая авиация?

– Пока нет. О! Эсэсовцы двинулись назад. Куда, суки?

Буторин дал очередь.

– Вот так, один добегался.

– У меня все, командир, – доложил Сосновский. – Надо вытаскивать второй снаряд. Средство продолжает свое разрушительное действие.

Шелестов взглянул на Айзенберга:

– Вес боевой части второго снаряда?

– Триста килограммов, калибр 308 мм.

– Да, нелегкая штучка. А как снять боевую часть?

– Под потолком рельсы, на них закреплены лебедка и отдельно винтовой зацеп. Надо подвести их к снаряду, сначала опустить и закрепить зацеп, он вывернет боевую часть, затем захватить ее стропами лебедки. А вот куда тащить? Не вижу транспорта.

Майор взглянул на конструктора:

– Будет на что положить снаряд, ты займись лебедкой, зацепами и прочей хреновиной. Боевую часть переносим к главным воротам под жилыми помещениями, ясно?

– Ясно, – проговорил главный конструктор. Он уже потерял силу к сопротивлению, теперь ему было выгодней оказаться у русских, чем предстать перед Гиммлером. Встреча с последним означала смерть, а в России еще можно как-то выжить, пусть и за Уралом. Он ученый, ему создадут условия, в лагерь не сошлют.

Бомбардировщики развернулись и пошли над городом в окружении двух звеньев истребителей. Полетели бомбы. Грибы взрывов накрыли Ригенштрассе, Альтерплац, Либингштрассе. Разрывы приближались к заводу. Но за квартал до него прекратились, видимо, летчики имели приказ не бомбить этот район. Четырехмоторные тяжелые «Галифаксы» пошли на запад.

Коган вскрикнул:

– Черт, эсэсовец! – Он дал очередь. – Гляди, под пули выскочил!

– Обстановка на территории справа? – спросил Шелестов.

– Да вроде спокойно. Выстрелы прекратились.

– Коган, бегом к Бергеру. Сосновский – к главным воротам, грузовик в цех!

Вскоре главные ворота распахнулись, Шпор стал сдавать грузовой автомобиль задом. Остановился, когда кузов оказался под потолочными рельсами.

Над городом прошло звено «Мессершмиттов».

– Опомнились, черти! Как бы по нам не ударили из пулеметов, – проговорил Буторин.

– Летчики с аэродрома Ольденхорста не станут атаковать собственные города, они о секретном цехе ничего не знают, но в курсе, что здесь патронный завод, – ответил Шелестов и спросил Айзенберга: – Помощь нужна?

– Нет, сам справлюсь, да здесь все делает техника. Ваше средство расплавило уже и отсек двигателя. Вы уверены, что топливо не воспламенится?

– У нас тоже ученые над этим работали. Они не глупее вас.

Винтовые зацепы накрутились на боевую часть. Конструктор переключил пульт – вращение пошло в обратную сторону. Боевая часть отделилась. Айзенберг подвел лебедку, закрепил ее крюки в пазах, поднял головную часть, повел к грузовику, уложил в кузов. Залез наверх, отцепил стропы.

– Все, – произнес он.

Появился Коган.

– Перед воротами никого.

– Легковые машины не повреждены?

– «Опель» зацепило, «Мерседес» в порядке.

Подошел Бергер:

– Что делаем, майор?

– Вы уходите. Что делать подполью, знаете сами…

Бергер улыбнулся:

– Мы знаем, что делать. Главное, чтобы вы добрались.

– Уж как-нибудь. Прощай, Пауль, и огромное спасибо и тебе, и твоим подпольщикам. Нам действительно надо торопиться.

– Да, Матис, наверное, уже подготовил катер. Вот только как вы будете грузить на него трехсоткилограммовый снаряд?

– Лишь бы довезти, а там как-нибудь загрузим.

– Ну, тогда удачи.

Они обнялись на прощанье.

«Мерседес» с Сосновским за рулем, а следом грузовой «Опель», ведомый Шпором, выехали на шоссе к деревне Туир. А в воздухе все же завязался бой. Видимо, «Галифаксы» основной удар нанесли по аэродрому, потому что навстречу им взлетели пять или шесть истребителей. Но «Спитфайров» оказалось больше. Два «Мессершмитта» и один «Фокке-Вульф», дымя, пошли к земле. Расцвели купола парашютов. Рухнули и два «Спитфайра». Остальные самолеты разлетелись. Немцы подались на запасной аэродром южнее Ольденхорста, британцы догнали свои бомбардировщики, которые были уже на полпути к Туманному Альбиону.

Колонна прошла тридцать семь километров. У развилки дороги на Ринкен Шелестов дал команду остановиться. Буторин и Коган перебрались в кузов грузовика. «Мерседес» обошел «Опель», и машины продолжили движение.

Сидевший на заднем сиденье главный конструктор обратился к Шелестову:

– Господин майор?

– Что вам?

– Извините, хотелось бы знать, что будет со мной, если вам удастся доставить меня в Россию?

– Сами-то как думаете?

– Я же не военный преступник, да, я работал над орудием и снарядом, но как иначе? Меня привлекли к этим работам. Но я никого не убивал.

– Ну что вы ноете, Айзенберг? Я не знаю, что с вами будет. Могу только догадываться.

– И что, по-вашему?

– По-моему, вас поместят на какой-нибудь секретный объект, и вы продолжите работу, но уже на благо Советского Союза, а не Рейха.

– Вы считаете, это поможет России дольше продержаться в войне?