Обсуждать это я не стала, устраиваясь поудобнее наподоконнике. Ольга промучилась еще полчаса и заявила:

— У меня уже нет сил сидеть здесь.

— Говорю, поезжай домой.

— Не могу же я тебя оставить?

— Почему не можешь? Зачем вдвоем мучиться?

— Это, конечно… — Она вздохнула, посмотрела жалобно наменя и сказала:

— Ну, я пойду тогда?

— Иди.

— Позвонишь?

— Конечно.

— Звони вечером, часов в девять, я уже наверняка с дачивернусь.

— Хорошо.

Мы простились. Ольга покинула подъезд, а я загрустила, хотядо той минуты считала, что толку от подруги мало, но, оставшись одна, сразупочувствовала себя сиротой.

. Ветер крепчал, стекла за моей спиной позвякивали, ясидела, нахохлившись, и вскоре начала клевать носом, а потом вроде бызадремала. Из этого состояния меня вывел шум подъехавшей машины, онаостановилась прямо возле подъезда, створка подъездной двери была приоткрыта, ия увидела светящиеся в темноте шашечки такси. В ту же минуту на втором этажехлопнула дверь. Я сползла с подоконника, сообразив, что мое сидение на немсреди ночи наверняка привлечет к себе внимание. Прижимаясь к стене, я юркнула квходной двери, той, что была заколочена. Здесь царил полумрак, и я надеяласьостаться незамеченной.

Сверху послышались шаги, затем женский голос отчетливопроизнес: «Черт» — и шаги начали удаляться, а я, гонимая любопытством, нацыпочках поднялась на один пролет. Дверь квартиры номер пять с моего места неувидишь, но я была уверена, что женщина находилась как раз перед этой дверью. Втишине подъезда я отчетливо слышала, как она трижды позвонила: длинный звонок,короткий и опять длинный, похоже на условный сигнал. Дверь открылась, и женщинаспросила:

— Зонт есть? Дождь разошелся… — Ей что-то ответили, ноя не разобрала, а она сказала с обидой:

— Пока сядешь в машину, вся вымокнешь.

Я сочла за благо спуститься вниз и спрятаться. Через минутувновь раздались шаги, по лестнице сбежала рыжая, что меня, если честно, неудивило. Она вышла на улицу, раскрыла зонт, который едва не вырвал из ее рукпорыв ветра, хлопнула дверца машины, а я бегом поднялась на второй этаж.

В то мгновение у меня не было никакого плана, более того, нетолько плана, но даже мыслей вроде бы не наблюдалось и действовала я не иначекак по наитию. Трижды позвонила, как рыжая две минуты назад, держась сбоку,чтобы хозяин квартиры не мог видеть меня в «глазок». Щелкнул замок, а я сопозданием подумала: «Сейчас дверь откроется, и как я объясню свое появление?»

Дверь в самом деле открылась, и мужской голос ворчливозаметил:

— Чего опять… — Мужчина замолчал на полуслове, потомучто увидел меня и вытаращил от удивления глаза. Я их тоже вытаращила и по тойже причине, потому что передо мной стоял Виктор собственной, так сказать,персоной. — Ты? — растерянно пробормотал он, машинально отступая, чтопозволило мне войти в квартиру.

— Я, — так же растерянно отозвалась я. Но чувствабыстро вернулись ко мне, чего не могу сказать о Викторе, он силился прийти всебя, однако безуспешно. Разумеется, я этим воспользовалась. Закрыла дверь и,ухватив его за руки, быстро пересчитала пальцы. Их оказалось десять. —Рада видеть тебя в добром здравии, — сказала я без всякого намека на дружескиечувства.

— А что случилось? — отступая еще на шаг, спросилон.

— Это тебя надо спросить, что случилось? Что, чертвозьми, происходит?

— Подожди, подожди, — заволновался он. —Откуда ты здесь взялась? Как ты меня нашла?

— Следила за твоей подружкой.

— За моей подружкой? Но откуда ты узнала?

— От тетки.

— Ты была у тетки?

— Точно.

— Зачем?

— Чтобы найти тебя, — начала я терять терпение.

— Чего меня искать? — вытаращил глазаВиктор. — Я без конца звоню на дачу, а еще тебе домой. Чуть не свихнулсяот беспокойства. Не знал, что и думать.

— Охотно верю, — согласилась я. — У меняпримерно те же чувства. Я тоже беспокоилась. И это еще мягко сказано. Я, междупрочим, головой рисковала и все для того, чтобы спасти тебя.

— Спасти? — не поверил он.

— Кончай валять дурака и объясни, чтопроисходит? — рявкнула я.

— Подожди, — вытянул Витя вперед руку, призываяменя к спокойствию. — Давай разберемся-Проходи, чего мы у порога стоим.

— Я могу и возле порога выслушать твои объяснения.

— Да что я должен объяснить? — разозлился он.

— Например: что ты здесь делаешь?

— Прячусь.

— От кого?

— А черт их знает, — пожал Виктор плечами. —Форменные придурки, ей-богу. Если честно, я решил, что это ребятишки Мелеха.Ну, что он их послал по мою душу.

Признаться, тут я малость растерялась, потому что все опятьздорово запутывалось.

— Ребятишки Мелеха? — повторила я.

— Ну… Отдубасили меня по полной программе. Видишь, рожав синяках.

И в самом деле: на его лице виднелись следы недавнегорукоприкладства. Я почувствовала настоятельную потребность присесть, о чем исообщила Виктору.

— Проходи, устраивайся на диване, — засуетилсяон, — давай куртку.

Он помог мне раздеться, и мы вместе вошли в комнату.

— Расскажи все по порядку, — попросила я.