Я взглянула на часы. До Успенска, где жила тетка Виктора,километров семьдесят, не больше, помнится, мы в те края как-то за грибамиездили. Почему бы не навестить старушку? На автобусе туда добираться чутьбольше часа.

Я резко сменила маршрут и спустилась к автовокзалу. Мненеобходимо знать: Витька — жертва или игрок? Если игрок, так черт с ним, а есливсе-таки жертва? Выходит, это я его в историю втравила, следовательно, простообязана помочь, а для этого надо как минимум найти его. Или хотя бы попытаться.

Автобус отправлялся только через сорок минут, это время яиспользовала, чтобы пообедать. Кафе больше походило на забегаловку, потрепанныемужички пили водку за столом в углу, слева от меня компания молодых людейувлеклась пивом. Один из них задержал на мне взгляд, потом второй и третий,явно начав проявлять ко мне интерес. В другое время мне бы и в голову не пришлобеспокоиться из-за подобных пустяков, а тут я здорово перепугалась. Пожалуй, нестоило запросто расхаживать по городу, когда меня ищет охрана Мелеха. Имилиция, скорее всего, тоже.

Стараясь выглядеть естественно, я тихо снялась с места ипроскользнула к выходу. Парни остались в кафе, но это меня не успокоило. Я струдом дождалась посадки и, только когда автобус тронулся, с облегчениемвздохнула. Но ненадолго. Минут через десять я принялась оглядываться,прикидывая, кто из пассажиров может быть моим потенциальным врагом. Ихнабралось с десяток. «Прекращай это», — разозлилась я и даже принципиальноотвернулась к окну, а потом и глаза закрыла. Но тревожные мысли не отпускали.Где живет тетка Виктора, мне сообщил Юра, а если он об этом еще кому-тосообщил? И я окажусь в ловушке? Очень захотелось сойти с автобуса, ноперспектива сидеть в квартире без всякого дела в ожидании неизвестно чего менясовсем не вдохновляла, и я, в конце концов, решила: будь что будет.

Успенск — маленький, живописный городок, производил самоеблагостное впечатление. Жизнь здесь была размеренной, уютной, люди спокойные,улыбчивые, улицы чистые, а дома нарядные, в основном деревянные, с резныминаличниками, крылечком и колодцем, с неизменным петушком на крыше, они былипохожи на комодики с множеством ящичков, где хранились расшитые салфеточки,бабушкины кольца, фотографии в потемневших от времени рамках и поломанный веер,на котором кто-то когда-то написал: «Люби меня, как я тебя» и поставил дату —1901.

Здесь и дышалось как-то иначе, и жилось иначе, а люди,казалось, вовсе не умирают, как в больших городах, а тихо уходят. Увлеченнаяэтими мыслями и разглядыванием домов, я едва не пропустила нужный поворот.Магазин, дальше кинотеатр, здесь начинался район новостроек, типичныепятиэтажки, которые встретишь везде — от Новгорода до Владивостока.

Дом я отыскала быстро, и тут мне в голову пришла здраваямысль: а. захочет ли разговаривать со мной неведомая тетушка? Конечно, об этомстоило подумать раньше. Я очень пожалела, что со мной нет Юры. Впрочем, пользаот него небольшая.

Я поднялась на четвертый этаж, позвонила и стала с томлениемждать, что за этим последует. Дверь распахнулась, я увидела женщину летпятидесяти и выдала свою лучшую улыбку.

— Здравствуйте, — задушевно поприветствовала яженщину. — Вы Наталья Павловна?

— Я.

— Вам из милиции звонили по поводу вашего племянника?

— Да-да, проходите, пожалуйста, — засуетилась она,пропуская меня в прихожую. — Что, Виктор так и не нашелся?

— Пока нет…

— Господи, куда же он делся? Думаете, Случилосьчто-нибудь?

— Надеюсь, с ним все в порядке. Но если есть заявление,мы обязаны проверить.

— Надо же… Куда он мог деться? Парень он, конечно,вольный, может, уехал отдохнуть? Дело-то молодое…

— Обычно на работе предупреждают, если отдохнуть хотят.

— Вы проходите вот сюда, на кухню. А кто заявлениенаписал? Мне сказали — его подруга…

— Да, — я не стала вдаваться в подробности.

— Это какая же? Неужто его рыжая беспокойство проявила?Что-то на нее не похоже. А может, он от нее сбежал?

— А имя у рыжей есть?

— Есть. Светка. Вот уж, я вам скажу, стерва так стерва.По всем статьям. Хотя, конечно, фигуристая, но по лицу видно, непутевая. Может,чаю?

— Нет, спасибо, не беспокойтесь.

— Вас как зовут?

— Полина.

— Уж даже и не знаю, что думать. Переживаю очень.Все-таки племянник, хоть и не скажу, что после смерти Любы, это мать его, моясестра, мы особенно роднились. У Вити своя жизнь, у меня своя, да и в разныхгородах живем. Но он меня не забывал. На праздник непременно позвонит,поздравит. У дочки день рождения был, приехал, подарок дорогой привез, правда,рыжая его весь праздник испортила. Такая… одним словом, не очень порядочнаядевушка. Хвостом мела налево-направо, а мужчины нетрезвые, ну и понеслось, чутьдо мордобоя дело не дошло. Я ему утром говорю: «Витя, бросай ты эту курву, отнее одни неприятности». А он смеется. Может, она его в историю втравила, стакой станется.

— Надо бы с ней поговорить. Вы случайно не знаете, гдеее найти? Может, фамилию или место работы?

— Фамилию не знаю, а работает в ресторане, танцует. Онанам и здесь танцы устроила, срам смотреть.

— А в каком ресторане, не говорила?

— Я сейчас у дочки спрошу, может, она помнит. —Наталья Павловна направилась к телефону. — Люда, тут опять из милицииинтересуются. Не помнишь, где Витькина рыжая танцует, ресторан какой? —Женщине что-то ответили, она внимательно слушала, кивая, а я почувствовалабеспокойство: а ну как дочка надоумит спросить у меня документы? Но до этого недошло. Наталья Павловна повесила трубку и сказала удовлетворенно:

— Не ресторан, а варьете какое-то. А больше она ничегоне знает. И вот еще что: у рыжей машина есть, «Жигули», двенадцатая модель, каку дочки, синяя, они на ней приезжали, потому что Витина машина была в ремонте.

— А давно у дочки был день рождения?

— В апреле.

— Так, может, Виктор с рыжей уже расстались?

— Вряд ли. Он когда звонил, я спросила: ты, говорю,непутевую свою бросил? А он смеется, она, говорит, мне нравится, хоть инепутевая, А теперь пропал куда-то. Точно, ее работа.

— А когда он вам звонил последний раз?

— В среду.

— А зачем, не объяснил?

— Просто так. Спросил, как дела, здоровье. Говорит, наПашин юбилей приеду, это дочкин муж.

— Откуда звонил?