инвесторов, и на ум приходил только один человек — дед, с его долларами под подушкой.

И все-таки я выстоял очередь, на свой страх и риск купил упаковку кофе на пробу — ну а вдруг и это контрафакт? И поехал к деду, преисполненный впечатлениями.

Спасибо, мироздание, за хваткий взрослый разум! Как все на само деле просто! Это ведь гораздо проще, чем неподъемные фрукты, которые портятся. И проще, чем гонять машины из Германии, как это делал отец Кабанова, и в итоге его убили. И проще, чем мотаться за шмотками в Китай или Турцию, рискуя быть ограбленным братками.

Я — маленькая лошадка. Никто не обратит на меня внимания и ни в чем не заподозрит. А дальше… Голова закружилась от перспектив. Сперва ваучеры, потом акции. Главное — вести себя скромно и не отсвечивать, тогда ни у кого не возникнет желания потрясти богатенького Буратино.

К деду я приехал раньше и к его приходу как раз разогрел суп, а к нему нарезал салями, которую купил по дороге домой — чтобы совсем не наглеть и не нахлебничать — и бородинского хлеба. Доковский распиаренный — резиновое дерьмо.

Разувшись, дед сказал:

— Получилось двадцать восемь тысяч.

— Круто! — сказал я.

— Черешни много погнило, два с половиной килограмма выкинул.

— Это мелочи.

Дед прошагал в кухню, сел напротив меня.

— У тебя что?

Я начал с того, что кофе нормального в нашем городе нет. Есть дерьмовое импортное — именно так, если кофе дерьмовый, то он в среднем роде — и по двадцать тысяч за упаковку. Я купил по 11000, нашел точку сбыта, где согласны взять по 16. Съездил на склады и нашел тот же кофе по 6800. Показал лист с расчетами и закончил:

— Вот такая прибыль, дедушка. Сто двадцать четыре тысячи. Деньги из воздуха.

Дед почесал висок, глубоко задумавшись, и изрек:

— Так просто?

— Да, — кивнул я. — Проще, чем с фруктами. Везти придется шесть килограммов.

— Почему же мы спину гнем за гроши, когда можно — вот так?

Потому что, дедушка, был Советский Союз, где все понятно и предсказуемо. Ты учишься бесплатно, женишься, рожаешь детей, государство обеспечивает тебя жильем. Пусть плохоньким, но — обеспечивает. Ты вроде как нужен. А потом бац! — и все рухнуло, наступил дикий капитализм, и люди оказались выброшенными на берег рыбами. И тут важно первым отрастить конечности и зубы, потому что уже расплодились гигантские стрекозы, которые норовят тебя сожрать.

— Скоро все поймут, что так можно, и это перестанет работать. Пока у нас фора. Грех не воспользоваться.

— Но как?

— Что?

— Как ты догадался? — удивился дед. — Мне почти семьдесят, но и в голову такое не приходило.

Пришлось снова врать, точнее, приукрашивать правду:

— Мама рассказывала, что на работу приносили кофе по двадцать тысяч. Вот в память и врезалось. Ты в кофе разбираешься? — Я поставил на стол пачку. — Нужно продегустировать, чтобы понять, можно ли его брать и делать ставку на эту марку.

Дед покачал головой.

— Я предпочитаю чай.

Ну да, кофе — это для богатых. Перед тем, как вскрыть упаковку, хотелось перекреститься, но дед Шевкет, наверное, не понял бы. Почти семь тысяч! Много дней на моле с удочкой. И все-таки я решился. Нашел у деда старый алюминиевый ковш, который заменил бы турку, налил воды. Прежде чем бросить туда пару ложек вожделенного кофе, долго его нюхал. Вроде нормальный, не контрафактный.

— Ты разбираешься, что ли? — удивился дед.

— Читал, что не должно вонять паленым. У тебя как с давлением? Можешь себе позволить чашечку?

— Как у космонавта, — ответил дед и приготовил чашку.

Я поставил ковш на электроплиту и принялся варить на медленном-медленном… Можно ли назвать огнем жар электроплиты? Квартира наполнилась кружащим голову ароматом из прошлой жизни. В этой нормальный кофе могут позволить себя только состоятельные, да и суррогатный стоил дурных денег. У деда от предвкушения аж румянец появился.

Когда поднялась пенка, я снял ковш с плиты, сказав:

— В идеале бы медную турку, но за неимением…

Подождав, пока пена осядет, я разлил напиток по чашкам. Дед сразу же положил три ложки сахара, а я нюхал и не мог нанюхаться. Вот он, тот самый аромат! И сахаром перебивать вкус не стоит, молоком — тем более.

Дед подул в чашку. Сделал маленький глоток, почесал бровь.

— И что вы в нем находите? Еще и с, тьфу, мухами! Тьфу, крошки эти!

— Это очень хороший кофе, — сказал я. — Надо брать… Дедушка, стань моим инвестором.

Косматые дедовы брови взлетели на лоб.

— Кем?

— Займи денег на партию товара. Смотаюсь туда-сюда и отдам.

Дед молчал, почесывая висок указательным пальцем. Ну что тут думать? Мама в заложниках, куда я денусь? Деньги в любом случае верну. Что соображаю, как заработать, я доказал…

Мы смотрели друг на друга. Дед молчал.

— Что ж, понимаю, — вздохнул я. — Закупку придется отложить. Я не имею права тратить мамины деньги, они могут понадобиться в любой момент.

Дед усмехнулся и сказал:

— Кофе этот твой, конечно, гадость редкая. Но если то, что ты говоришь, правда хотя бы наполовину… Завтра поедем и закупим столько, сколько надо. Все равно фрукты мне на продажу приедут только послезавтра.

Я шумно выдохнул.

— Спасибо. Я все верну.

Дед похлопал меня по предплечью. Я наконец расслабился и в полной мере насладился вкусом кофе.

Вечером позвонила мама, сказала, что пункцию и все анализы назначили на завтра, у нее все есть и пока ничего не нужно. Кормят невкусно, но питательно. Врач, который ее ведет — грамотный, персонал вежливый. Я подумал, что надо будет набрать на складах вкусного и передать — и сама поест, и с медсестрами поделится. А потом обязательно привезу ей абрикосы, пусть раздаст. По матери знаю, как средний медицинский персонал бедствует.

Глава 22

Коробейник — опасная профессия

Последний вечер июня я провел на третьей полке душного и вонючего поезда. Но в этот поездка не казалась невыносимой — то ли привык к страданиям, то ли меня согревала, точнее приятно охлаждала надежда. Сто тысяч за пак кофе, который я везу! Груз, конечно, золотой, если упрут — я считай банкрот, потому я отдал его на хранение Сергею и Валентину.

А еще я вез упаковку «Сникерсов» и блок жвачек с наклейками из «терминатора» — дедов подарок внукам. Представляю, сколько счастья будет у Бори и Наташки!

Приехать я должен второго июля рано утром, о чем всех предупредил по телефону, и рассчитывал поспать до обеда, а потом рвануть по точкам и попытаться сбыть кофе. Очень