Отпустив меня, тот оттолкнул его руку. Из кухни показалась встревоженная красномордая повариха, поставила чашку напротив босса.

— Попробуйте. И правда хороший кофе. Просто отличный. — И попятилась от греха подальше.

А мне что делать? Валить? Или рассматривать недоброго армянина как возможного клиента? Сверля меня взглядом, он отхлебнул кофе, и лицо его прояснилось, взгляд заблестел любопытством.

— И правда неплох. Турецкий?

Клюет? Подсекать?

— Наш. Смотрите.

Я поставил на стойку початую пачку. Армянин шевельнул бровями.

— Почем продашь?

— Шестнадцать, — не стал мелочиться я.

— Сколько у тебя есть? — проворчал он, поглядывая на мой пакет.

— А сколько нужно? — закинул удочку я.

— Дэсять пока. Но чтобы бэз обмана! — Он погрозил пальцем, в голосе прорезался акцент. — И дешевле. Сколько уступишь?

— Пятьсот рублей, — сказал я.

— Двэ тысячи, — глаза хозяина бара алчно блеснули.

Я вообще рассчитывал продать по двенадцать, но меня охватил азарт.

— Тысяча. И так дешево. Аналогичное по двадцать продают! Отец больше не дает уступать.

— А чего тут ты, а не он? — навис надо мной армянин, дыша табаком.

— Он в другом месте продает.

Паруйр сунул мне в волосы пальцы в перстнях. Взъерошил мою шевелюру.

— На процэнте сидишь? Ах ты… Остап Бендер! Отэц у него.

Скрипнув зубами, я стерпел, пусть и хотелось двинуть.

— Сколько штук возьмете? Десять? Нести?

Он открыл барсетку, демонстративно пересчитал деньги, положил передо мной сто долларов одной купюрой и накрыл ладонью.

— Вот.

Сделав жалобно-наивное лицо, я проговорил:

— Во-первых, сейчас курс один к тысяче, и этого мало, во-вторых, я не возьму эту купюру, потому что не могу проверить ее подлинность.

Паруйр заржал так, что чуть со стула не свалился. Слез и продолжал гоготать, тыча в меня пальцем.

— Вы это слышали? Пацан, иди ко мнэ работать! Подлинность. А-ха-ха! Пацан, Паруйр работает чэстно! Любой спроси, все знают!

— Именно поэтому вы собрались мне недоплатить сорок долларов, — продолжил я, все так же бестолково улыбаясь.

Пятая точка подсказывала, что меня собрались развести как лоха. И хорошо, что я не взял товар. Только бы Наташка сюда не сунулась!

— Дай суда. — Паруйр рванул пакет с пустой коробкой. — Бери деньги и вали.

— Там нет товара, — все так же улыбался я, хотя было не до смеха. — Я его не взял, предвидя…

— Как так — нэт? — взревел Паруйр. — Обмануть хотэл? Ах ты…

Он замахнулся. Схватив пробник, я спрыгнул со стула и пригнулся — удар пришелся по стойке. Кофе опрокинулся, заливая бежевые брюки кипятком, и Паруйру на пару мгновений стало не до меня, но мне их хватило, чтобы выскочить на улицу и рвануть прочь.

Наташка, слава богу, все поняла, подняла рюкзак и поплелась в противоположную сторону, тревожно оглядываясь. Отбежав на приличное расстояние и потеряв сестру из виду, я убедился, что погони нет, и пошел догонять Наташку, но по другой дороге, не вдоль моря, а вдоль домов. Вот тебе и легкие деньги. Вот тебе и опт! Всю малину испортил медведь, блин, кавказский!

Когда заметил Наташу, стоящую на набережной в тени платана и вертящую головой, я ускорился, но сбавил темп, ощутив чей-то внимательный взгляд. Обернулся. За мной шагал лохматый иностранец, что сидел в баре.

— Стой, мальчик! — Подняв руки, он остановился.

Я тоже остановился. Мужик приложил руку к груди.

— Я — Зоран. Югославья. Строить у вас для завод. Продай кофе!

Мысленно прокрутив последние события, я вернулся к моменту, когда в бар вошел Паруйр. Югославы с ним не поздоровались. Значит, они не заодно, у них может и правда быть свой интерес. Станут ли иностранцы беспредельничать на нашей территории? Не припомню такого, они поскромнее себя ведут, чем местные.

Рискнуть? Выбора-то особо и нет. Деду деньги надо вернуть, а десять упаковок — это почти столько, сколько вложено.

Глава 23

В подворотне нас ждет…

— Сука человек. — Югослав махнул в сторону бара, которого отсюда видно не было. — Я честно заплатить. Мы любить кофе. А кофе нет никакой! Куплю десять. Сто сорок доллар! — Он вытащил из кармана деньги.

Выходит, югославы подслушали наш разговор с хозяином заведения, подождали, пока он попробует кофе и даст добро, удовлетворились результатом дегустации и действительно хотят нормальный кофе. Но сто сорок долларов, что они должны заплатить, — крупная сумма, целое состояние. Честный Паруйр собирался меня просто кинуть, а другие могут захотеть прибить.

Но если ничего не продам сейчас, не факт, что получится сбыть хоть что-то.

— Я вам не доверяю. Поэтому принесу пять пачек. — Я растопырил пятерню. — Потом еще пять. Ты стоишь тут и ждешь. Один. Хорошо?

— Стою и жду, — кивнул югослав. — Жду.

Я нашел взглядом Наташку. Она смотрела на меня. Я двинулся дорогой вдоль домов, оглядываясь: хвоста за мной не было. Сестра пошла наперерез. Когда мы почти поравнялись, я свернул во двор, она — за мной. Как шпионы, не обмолвившись ни словом, мы уселись на скамейку возле подъезда пятиэтажки.

— Что случилось? — встревожилась сестра.

— Уже ничего. Потом. Нужно пять упаковок.

Наташка переложила пачки в рюкзак и долго думала, прежде чем отдать свою сумку. Наконец решилась.

— Вот. Там пять штук. Тебе точно ничего не угрожает?

— Не знаю. Иди вон туда, где бабка выбивает ковер, и жди меня там.

Сестра выполнять распоряжение не спешила.

— Пашка, не пугай. Что случилось?

— Жди там. Я продам эти пять, отдам тебе деньги, потом приду за второй партией.

Наташка схватила меня за руку.

— Что это за мужик? Нафиг деньги, если…

— Югослав, покупатель. Хочет десять пачек. Я пытаюсь свести риск к минимуму. Все. Жди.

Я крутнул рукой, освобождаясь из захвата, обошел пятиэтажку и появился из другого проулка. Сердце частило. Ослу понятно, что я — легкая добыча, потому что не могу за себя постоять.

Заметив меня, иностранец заулыбался, достал из кармана мятый пакет. Прежде чем отдать ему кофе, я открыл сумку, показывая товар, и хотел попросить его оставить деньги на клумбе, а я так же оставлю кофе, но он протянул пачку.

— Семьдесят доллар.

Я выхватил деньги и отпрыгнул. Хотелось вывалить пачки на асфальт, но югослав продемонстрировал мирные намерения, и я по одному передал ему кофе.

— Еще пять, — сказал он, я кивнул и побежал к Наташке.

Ожидая меня, сестра до крови сгрызла ноготь. Повисла у меня на шее. Я сунул ей деньги и вернулся к югославу, получил еще семьдесят долларов и рванут прочь.

— Поехали домой, — поглядывая по сторонам, сказал я и добавил шепотом, хотя бабке, хлопающей по ковру, не было до нас никакого дела. — Опасно с такими деньгами по городу шарахаться. Оставим их дома,