– Вы играете? – спросила она.

– Немного. А вот моя дочь играет весьма недурно.

– Дочь? – опешила Юлька, не ожидая такогосюрприза.

– Я вас познакомлю, – усмехнулся князь, откоторого не ускользнула реакция Юльки.

После музыкальной гостиной шла курительная комната, затемкомната для игры в бридж, в общем, дом вполне соответствовал облику самогокнязя. И никаких тебе телевизоров, кинотеатров или магнитофона, на худой конец.Правда, был телефон, но и он общего впечатления не портил, а впечатление былотакое, что мы вдруг перенеслись в девятнадцатый век.

Библиотека князя меня буквально потрясла. Высота комнатыметра четыре, от пола и до потолка все стены закрыты шкафами с книгами,исключение составляли лишь дверь да два французских окна от самого пола. Одноиз окон было открыто, и отсюда можно было видеть уголок сада с кустами роз итропинкой, ведущей к водоему. Вдоль стен шла галерея с резными перилами,держалась она на столбах, тоже украшенных резьбой, на галерею вела лестница,рядом с которой стояли рыцарские доспехи, как в средневековом замке. Оружиявообще было много, в витринах выставлены шпаги и дуэльные пистолеты. Благодарягалерее, любой книжный шкаф был доступен: чтобы достать нужную книгу, непришлось бы прибегать к высоченной стремянке. Правда, стремянка все-таки была,старинная, деревянная, с широкой верхней площадкой. На ней вполне можно былоустроиться с удобствами и заняться чтением.

Библиотека соседствовала с кабинетом. После библиотеки я ужеспокойно взирала на его великолепие. Камин, вольтеровские кресла, огромныйковер на полу, судя по его потертости, старинный и оттого бесценный, опятьоружие, глобус метров двух в поперечнике и стол, на котором вполне можно былоустроить танцы. Возле окна тахта с подушками, расшитыми золотом, и шкуранеизвестного мне животного. В простенке между окон висел портрет: мужчина вполный рост в мундире, не знаю, какой страны и армии, грудь увешана орденами,левой рукой он опирается на консоль с бюстом Жан– Жака Руссо, а правойпридерживает шпагу. На нем парик с буклями, но, несмотря на это, сходство скнязем стопроцентное. То есть лицо мужчины было точной копией лица князя.

– Это ваш предок? – выпучила глаза Юлька.

– Да. К сожалению, сохранилось не так много портретов.Большая их часть сгинула во время оккупации, мой дед тогда жил в Польше. Этотпортрет мне особенно дорог.

– Невероятное сходство, – покачала головой Юлька.

И в самом деле, сходство было поразительное. Конечно, гены ипрочее, и все же это было удивительно. Признаться, я задержалась у портрета.Моих знаний, возможно, оказалось недостаточно, но написан он был точно невчера. Хотя есть такие умельцы – изготовят любую подделку.

– Как его имя? – кивнув на портрет, спросила я.

– Казимир. Старшему сыну в нашем роду принято даватьэто имя.

Дверь кабинета открылась, и появилась девушка лет двадцатисеми. На ней было черное платье с ниткой жемчуга, темные волосы собраны в пучокна затылке. Строгое, даже аскетичное лицо будило воображение, хотя назватьженщину красавицей было нельзя. «Наверное, так и должна выглядеть настоящаяаристократка», – решила я

– У меня все готово, – тихо сказала она.

– Знакомьтесь. – Казимир взял девушку за руку иподвел к нам. – Это моя дочь, Анна. Дорогая, – повернулся он кней. – Это наши новые друзья, Елизавета и Юлия.

В некотором обалдении мы пожали протянутую руку. Если князьв отрочестве был развит не по годам, все равно в свои тридцать девять лет он немог иметь такую взрослую дочь.

– Ваша дочь? – не выдержала Юлька.

– Что вас смущает? – удивился князь.

– Но…

– Признаться, я польщен, – засмеялся он. –Надо полагать, вы решили, что мне лет сорок? К сожалению, это не так. Яровесник нашей дорогой Аделаиды… нет, пожалуй, чуть старше.

«Чего ты дурака валяешь?» – хотелось сказать мне, нопускаться в откровения я не спешила. Князь вдруг рассмеялся, весело,заразительно, и подхватил нас с Юлькой под руки.

– На самом деле Анна моя приемная дочь. Мы былидрузьями с ее покойной матерью. Когда она умерла, Анне было всего тринадцать,и, чтобы помочь ей избежать приюта, я ее удочерил. С тех пор она хозяйка в моемдоме. Если бы не она… в общем, это мой ангел-хранитель.

На губах Анны появилась едва заметная улыбка.

Мы отправились в столовую, где был накрыт стол. Два букетабелых лилий, серебряные подсвечники, муранское стекло и дорогой фарфор. Обилиеприборов у каждой тарелки вызвало у меня легкую панику.

Несмотря на мои опасения, ужин удался. В этом, безусловно,была заслуга князя. Он развлекал нас историями про свое семейство, смешил,забавлял, а мы слушали, открыв рот, часто забывая про еду.

– Папа, – впервые за весь вечер подала голос Анна. –Наши гости почти ничего не едят.

– Ах, извини, дорогая, ты, как всегда, права, я слишкоммного болтаю.

Обращение «папа» меня покоробило.

Неслышно ступая, в столовую вошел молодой человек в темныхбрюках и сером свитере, я его сразу узнала, это он управлял «Эскалеем». Шоферподошел к князю и зашептал что-то ему на ухо.

– Извините, – с легким недовольством ответилКазимир и поспешно покинул комнату. Анна проводила его долгим взглядом.

– Князь последнее время неважно себя чувствует, –тихо сказала она. – Мне приходится следить за тем, чтобы он непереутомлялся.

– Что с его здоровьем? – тревожно спросила Юлька,видимо, успев причислить Рагужанского к своей собственности.

– В его возрасте надо беречь себя.

– В его возрасте? – нахмурилась я. – Асколько князю лет?

– Боюсь, он и сам не знает, – совершенно серьезноответила Анна, поставив нас в тупик: что, черт возьми, она имеет в виду?

Без князя беседа за столом не клеилась, Анна сосредоточенножевала, не поднимая глаз от тарелки, на нас она внимания не обращала. Наконецпоявился Рагужанский.

– Извините, – еще раз сказал он, одарил нас своейцарственной улыбкой, и через минуту за столом вновь царило оживление.