– Это те хот-доги, что со жгучим халапеньо, после которых огонь можно без Fehu разжигать? Тогда о них сегодня можно не беспокоиться, – хохотнул Диего, слезая с дивана и потряхивая своими оленьими рожками над лицом хихикающей Морган. – Ничего не испортит цветочку ее праздник. Верно же я говорю?

Он заискивающе взглянул на нас с Коулом, и я поняла, что другого выхода, кроме как отложить разговоры о Тимоти Флетчере и Пауке до завтрашнего дня, у нас нет. Затем Диего наградил точно таким же взглядом Тюльпану, которая многозначительно поводила подбородком в сторону соседнего зала, где спала Ферн. Впервые прогнувшись под чужим нажимом, Тюльпана закатила глаза и неохотно смирилась: сегодня для Морган не должно существовать никаких проблем, кроме того, какое именно платье надеть к ужину.

– Что-то еще стряслось, пока нас не было, да? – все-таки догадалась она, заметив всеобщее замешательство и переглядывания. – Про охотников на ведьм, ищущих Эхои… меня то есть, я уже знаю. Но если есть что-то еще, то лучше расскажите об этом сейчас. Это не первый и не последний мой день рождения, так что ничего страшного, если…

– Нет, нет и нет! Мы готовились к этому дню чертову неделю! Все, что тебе надо знать, Морган, ты уже знаешь, – соврала Тюльпана, наступив открывшему рот Сэму на ногу. Отряхнув руки от сажи и вернув кочергу на подставку, она растолкала нас и принялась раздавать указания: – Диего, на тебе костер. – Он скривился, но промолчал. – Сэм, а ты, как всегда, отвечаешь за готовку. Позже я присоединюсь к тебе и помогу. Исаак, пока носишь эти часы, постарайся оставаться в поле видимости… Чисто на всякий случай. И поглядывай в окно: неизвестно, когда вернутся наши «гости». Коул, ты хороший мальчик, сам найдешь, чем себя занять. Главное, не подходи к кухне и не помогай Сэму! В прошлый раз из-за тебя сгорел даже салат. Одри, Морган и Зои – а вот вы сразу идете наводить марафет. Сплетничать и радоваться обязательно! И быть нарядными – тоже.

Впервые я согласилась с планом Тюльпаны так легко. После всего, что случилось за последние дни, мне был жизненно необходим отдых. А еще литр бодрящего зелья. Или даже два.

Перед тем как подняться следом за Морган и Зои наверх, я тайком прокралась через коридор к запертому чайному залу. Не передать словами то облегчение, что накатило на меня, когда я обнаружила Ферн по-прежнему ворочающейся в бреду на диване. Вокруг самой же двери вился едва заметный перламутровый морок, похожий на стену из сахарной ваты – колдовская печать: ни войти, ни выйти. Тюльпана, как всегда, все предусмотрела.

С улицы, где Диего с Исааком готовили костер, доносился голос Коула, докладывающего боссу по телефону обо всех находках, связанных с убийцей. Морган тем временем пищала, восхищенная тем, сколько новых платьев появилось в ее гардеробе (благодаря моему безупречному вкусу и кредитке Коула). Сметя с тумбочек пыль, она расставила по ним сувениры из Мохаве – маленькие красные камешки, светящиеся в темноте, окаменелые останки ящерицы, подаренные Гён, и ловцы снов, что ее научила плести Шайя из мелких косточек и воробьиных перьев. Спальня долго пустовала без Морган, но быстро ожила: пробковая доска, прибитая над столом, тут же утонула в свежих фотографиях. Кадры песчаных дюн и бурых равнин, поросших юккой; местное кладбище с рядами идентичных надгробий без дат; дремлющая пума, вытянувшаяся на раскаленном камне и позволившая Морган почесать животик; празднование Мабона и высокий костер с вараном на вертеле, вокруг которых плясали смуглые девицы и длинноволосые охотники. Попутно рассказывая историю о каждом сделанном снимке, Морган примеряла подаренные мною платья, пока не остановила свой выбор на красном ажурном с россыпью самоцветов. Затем она резко спросила про самочувствие Гидеона… Мне тут же пришлось сменить тему, чтобы не расстраивать ее, но новая тема оказалась не более удачной.

– «Четвертый лепесток был невинным – Солнцестояние, что прогрело землю ворожей, но пролило кровь людей, дабы выпустить Черную Скверну», – прочитала Морган со скептичным прищуром, разложив на коленях дневник Джефферсона. – Четвертый лепесток – это я, что ли? А что еще за «черная скверна» и «кровь людей»?!

– Тюльпана же велела нам веселиться, а не всякие глупости обсуждать! – Зои хватило ненадолго. Уже спустя пять минут она выхватила у Морган старый дневник. – Будущее невозможно видеть так далеко! Говорю тебе это как профессиональная ясновидящая. Предсказать деяния четырех поколений цариц… Пф, бред! Даже голову себе этим не забивай.

Зои фыркнула, но нервное жевание губ выдавало ее с головой.

– Охотники не знают, что Эхоидун – подросток, то бишь ты, – утешила Морган я, заметив, как она мнет в пальцах свой ажурный подол. – И не узнают. Мы об этом позаботимся. Просто держись от них подальше, ладно? Дядя Коула терпим, но вот Дарий…

– Дарий, – повторила Зои эхом. Хлебные палочки, которые мы таскали из вазочек с закусками на тумбе, хрустнули и раскрошились у нее в кулаке.

– Это он похитил тебя? – прошептала Морган, придвинувшись к ней на постели. – Когда Диего навещал нас в пустыне, то рассказал, что случилось с Орденом и Рафаэлем. Как тот вместе с охотниками подстроил тебе ловушку… Но как же ты в нее попалась?

Зои резко помрачнела:

– В религии Вуду есть один лоа по имени Кальфу, с которым Рафаэль часто проворачивает темные сделки, как, увы, и я когда-то…

После этого мы еще два часа обсуждали вызволение Зои из темницы, мой «крестовый поход» в Дуат и все, что случилось после. Лишь потому, что сегодня был день рождения Морган, Зои терпеливо отвечала на все ее вопросы, натянуто улыбаясь. Обсуждать события тех дней, что стерла из ее памяти нечеловеческая боль, было непросто. К счастью, клубничный зефир – один из подарков для Морган – оказался на редкость вкусным и отлично разряжал обстановку. Вытянувшись посреди подушек на широкой постели между Зои и Морган, я, поедая очередную тянучку, на минутку прикрыла глаза…

А когда открыла, за окном вдруг стало темно.

– Зои?.. Морган!

Я резко села и, сфокусировав взгляд, посмотрела на часы: всего восемь часов вечера. Может, я и не проспала Йоль, но точно проспала весь девичник! Вот что бывает, если не спать целыми сутками, то приглядывая за чокнутой сестрицей, то гоняясь за осатаневшим психом.

Стерев с подбородка слюни и смахнув одеяло, заботливо подоткнутое кем-то, я слезла с постели Морган и прислушалась. Где-то на кухни гремела посуда и играл Фрэнк Синатра на виниловом проигрывателе. Очевидно, все уже спустились к ужину, включая и Морган с Зои, решивших не тревожить мой сон.

Почти пять полноценных часов сна, подло вырванных мной из того времени, что я должна была уделить Морган, действительно пошли мне на пользу. В голове прояснилось, а тело стало легким, как перышко. Приняв контрастный душ, чтобы взбодриться наверняка, я вернулась в нашу с Коулом спальню, высушила волосы и впервые с пятнадцати лет заплела их в традиционную косу, пусть еще и не такую длинную, как положено. Красные и золотые ленты в палитре Йоля идеально сочетались с длинным платьем из мятного бархата с летящими рукавами.