– И что? – заинтересовалась Анна Геннадьевна.

– Янка постоянно тусуется в этом клубе, про который в газетах пишут, что это наркоманский притон! Как же он называется? «Занзи-бар», как-то так, кажется. Недавно его ещё хотели закрыть, когда вышел огромный скандал с партией экстази!

– А вы-то откуда… откуда вы знаете? – удивилась Анна Геннадьевна.

– Мы общаемся с первой женой мужа, и она не скрывает от меня, что её дети растут распущенными! С её точки зрения – это свобода!

– Как ты думаешь, друг мой, – обратилась Анна Геннадьевна уже к Николаю Ивановичу, – наша Надежда, когда остаётся ночевать «у Яны», не ходит ли в действительности в этот клуб?

Н. И. пожал плечами:

– Я бы не стал делать поспешных выводов.

– Вы что! – воскликнула Женя. – Позволяете своей дочери общаться с этой Янкой? Да я бы её на пушечный выстрел не подпустила к своим детям! Конечно, они вместе ходят в этот клуб и пробуют там наркотики! Вы у дочери руки проверяли?

– Ну, знаете ли! – возмутился Н. И. – Я своему ребёнку доверяю и не собираюсь устраивать тут полицейское государство!

– А знаешь что, друг мой, – сказала Анна Геннадьевна, – возможно, и стоит. Недавно… недавно у неё расстегнулась сумочка, и оттуда выпали зеркальце и кредитная карточка!

– Ну и что? Чушь какая! – воскликнул Н. И.

Жена Винниченко внимательно наблюдала за супругами и постепенно осознавала, каким отличным утешением может служить то обстоятельство, что и в других счастливых, далёких от распада семьях дела обстоят отнюдь не так гладко.

– Зеркальце я ещё понимаю, – сказала Анна Геннадьевна. – Но… но откуда у неё кредитка? И самое главное, зачем она ей?

– То есть ты хочешь сказать, – почти улыбаясь, уточнил Н. И., – что наша несовершеннолетняя дочь плотно сидит на кокаине? И, выдвигая такое серьёзное обвинение, ты в качестве доказательства приводишь зеркальце и кредитную карточку? Ну, знаешь, ни один суд присяжных не вынесет обвинительного вердикта, основываясь на столь жалких уликах!

– А где здесь, где здесь повод для веселья, друг мой? – строго спросила его жена.

– Но ведь это же бред! Мы давно бы заметили!

– Заметили бы, если бы жёстче контролировали её! Да. И не отпускали ночевать к Яне, которая, которая, к слову сказать, никогда мне не нравилась.

– Яна – прекрасная девушка! Увлекается музыкой и фотографией – чему плохому она может научить нашу дочь? Напротив, общение с ней служит исключительно развивающим фактором.

– Друг мой, – сказала Анна Геннадьевна, – мне… мне надоело, что ты постоянно встаёшь на сторону дочери против меня! Да. Тебе легко это делать, потому что вы, вы, мужчины, меньше переживаете за своих детей, и под вашим стремлением… под вашим стремлением дать им свободу часто кроется обычное нежелание вникать в проблемы ребёнка!

– Ну, знаешь, – возразил Н. И., – уж кто-кто, а я-то точно всегда вникаю в проблемы ребёнка и стараюсь их разрешить путём компромисса вместо того, чтобы тупо налагать запреты.

– Давай после поговорим, – посмотрев на притихшую Женю, сказала Анна Геннадьевна.

– Хорошо, – согласился Н. И.

Через некоторое время неожиданная гостья покинула хозяев, отчасти успокоенная увиденной картиной небольшой супружеской перепалки. Кроме того, она окончательно укрепилась во мнении, что дочь этих замечательных и правильных людей со дня на день угодит в наркологическую клинику.

– Знаешь, что я подумал, – сказал Гаврилов жене, после того как они легли в постель и выключили свет.

– Что?

– Я подумал, что мы с тобой совсем не знаем, какая она, наша дочь. И это удивительный факт!

Анна Геннадьевна отвечала ему с явным раздражением в голосе:

– Послушай, друг мой! Нечем тут восхищаться! У меня… у меня из головы никак не выходит… не выходит, что она тайком нюхает кокаин. Да. Здесь надо срочно, срочно принимать какие-то меры, а не регистрировать удивительные факты.

– Ань, – поморщился Н. И., – ну с чего ради ты взяла, что она нюхает кокаин? Только из-за того, что Женя сказала? Так Женя просто неуравновешенная женщина. А последние события и вовсе вышибли её из колеи.

– Она так и не смогла объяснить мне, зачем… зачем ей кредитка, – озабоченно пробормотала Анна Геннадьевна.

– Мало ли зачем.

– Ей шестнадцать лет, да, и у неё нет счёта в банке, а ты… ты говоришь, мало ли зачем! Объясни тогда зачем, раз ты всё, раз ты всё знаешь!

– Ну, – Н. И. на секунду задумался, – может, они хвастаются друг перед другом в школе.

– Чем хвастаются?

– Элементами статуса взрослого человека.

– Очень правдоподобно!

– Более правдоподобно чем то, что она нюхает кокаин.

– Ладно, давай не будем… давай не будем об этом, – сказала Анна Геннадьевна. – Я не хочу вступать с тобой в перепалку. А хочу, хочу, чтобы ты помог мне.

– Хорошо. Что ты хочешь, чтобы я сделал? – спросил Н. И.

– Скажи, как нам быть дальше.

– Как нам быть дальше, как нам быть дальше, – Гаврилов пожал плечами под одеялом, – никак. Просто быть с ней повнимательнее, воспринимать её как взрослую самостоятельную личность, наблюдать и удивляться, в конце концов. Удивляться, что у нас в доме живёт человек, не похожий ни на тебя, ни на меня, ни на кого в мире!

– Наблюдать и удивляться!!! – Анна Геннадьевна перешла с шёпота на разговор вполголоса. – Наблюдать и удивляться, – ещё раз повторила она. – А кто будет воспитывать? Да. Ты знаешь, иногда я… я просто… просто поражаюсь тебе. Твоему олимпийскому спокойствию и нежеланию действовать, когда речь заходит о дочери. Она – наша плоть и кровь! Да. А ты как будто не чувствуешь… как будто не чувствуешь этой связи. И как, скажи мне, пожалуйста, скажи, как можно наблюдать и удивляться, когда наша плоть и кровь балуется с наркотой!

– Опять ты за своё, – устало произнёс Николай Иванович. – Давай лучше прекратим этот разговор. Он ни к чему не ведёт.

– Отлично! Давай, – Анна Геннадьевна отвернулась и легла на бок, спиной к мужу.

– Спокойной ночи, – сказал он и, в свою очередь, отвернулся.

Уснуть ему, однако, не удалось. Через полчаса он встал и, захватив с собой телефон, отправился в ванную.

Мысль о том, что дочь выросла и давно живёт самостоятельной жизнью, о которой ни он, ни жена не имеют понятия, захватила и увлекла его.

Забравшись в ванну, Н. И. пустил воду и зашёл на свою страницу «ВКонтакте». В ответ на запрос информации система выдала ему результат из двенадцати совпадений, в одном из которых, обозначенном как «Надя „Киоко“ Гаврилова», он без труда по фото узнал свою несовершеннолетнюю дочь.