class="p1">Они идут дальше. Остановок нет. Нет ни еды, ни воды, но, когда эсэсовцы отходят в сторону, чтобы расправиться с какой-нибудь бедной девушкой, у которой нет сил двигаться дальше, сестры набирают пригоршни снега и кладут себе в рот.

– Помните, как мы делали шоколадный снег? – спрашивает Магда после долгой паузы.

Для Циби воспоминание о матери, что-то помешивающей в кастрюльке на печке, когда они всей семьей собирались вместе, навевает сценку из прочитанной давным-давно истории. Но ради сестер она заставляет себя поддержать разговор.

– Было слишком горячо, и мы выходили на улицу… – начинает Циби.

– И добавляли туда снег!

Ливи смотрит в небо. На ее лицо опускаются ледяные снежинки. Рукой она нащупывает маленький ножик в кармане.

– Мы называли это замороженным шоколадом, – говорит Магда. – Было бы у нас немного какао и сахара, могли бы приготовить сейчас.

– Правда, сахар не растворится без кипящей воды, – мудро замечает Ливи. – Нам нужно что-то большее, чем горячая вода, сахар и шоколад. – Она переводит взгляд с неба на свои ботинки. – Нам нужна мама.

Циби привлекает Ливи к себе. Вот почему она должна идти дальше. Она не может позволить сестрам сдаться.

– Она с нами, Ливи, – говорит Циби. – И дедушка. Они идут с нами сейчас. Просто мы их не видим.

– Я их чувствую, – шепчет Магда. – Мама стоит рядом с тобой, Ливи, а дедушка рядом с Циби.

– Ну а я их не чувствую. – Голос Ливи прерывается. – И я не ребенок, не надо кормить меня сказками.

– А что, если я расскажу тебе историю? – спрашивает Магда. – Не сказку, – поспешно добавляет она.

Ливи продолжает пялиться на свои ботинки.

– Это счастливая история? – шепчет она.

– Да. Она о том, как мы с дедом в последний раз ходили в лес за хворостом.

– Расскажи нам эту историю. Пожалуйста, Магда, – с тоской просит Циби.

Все, что угодно, только бы отвлечься от этого бесконечного мучительного пути по снегу.

– Был чудесный летний день, – начинает Магда. – В лесу все жило и двигалось, даже папоротники махали нам своим лапами. Дедушка вез ту свою старую смешную тележку, помните? Было так жарко – сейчас трудно это представить, – словно тебя укутали одеялом… – Магда замолкает, погрузившись в воспоминания.

– Давай дальше, – торопит Ливи.

– Ну… мы зашли довольно далеко. Громко жужжали пчелы. И тут я вышла на солнечную поляну. – Магда поворачивается к сестрам и вопросительно смотрит на них. – Помните большой дуб, а?

Циби и Ливи кивают. Они продолжают идти, осторожно ставя ноги, чтобы не наступить на камни под снегом и не свалиться. Пальцы на ногах у них онемели, они вообще почти не чувствуют тела, но солнечная история Магды начинает растапливать их сердца.

– Я заметила яркое цветовое пятно как раз около дуба и побежала туда.

– Что это было? – увлекшись, спрашивает Ливи. – И не вздумай сказать, что это был эльф или фея.

– Не глупи, Ливи! Это история из жизни.

Магде не хочется ничего упустить. Ей хочется, чтобы сестры почувствовали, как горит у них кожа, как слепит глаза солнечный свет, когда смотришь наверх, на шатер из листьев. Чтобы почувствовали звон в ушах от жужжания насекомых.

– Это был самый красивый гладиолус из тех, что я видела. Всего один. Его чудесные розовые цветы казались нереальными. Мы с дедом долго его рассматривали, а потом он спросил, знаю ли я значение слова «гладиолус».

– А ты знаешь? – спрашивает Ливи, наморщив лоб, словно сама пытается вспомнить смысл.

– Знаю. А ты не знаешь.

– Я знаю, – произносит Циби.

– А я не знаю, – говорит Ливи. – Магда, пожалуйста, рассказывай дальше. Что ты ответила?

Магда восхищается младшей сестрой. Они наверняка приближаются к своей смерти, и все же Ливи увлечена рассказом Магды, представляя себе летний день и появление волшебного цветка.

– Ливи, гладиолус символизирует силу, – объясняет Циби.

– А кто-нибудь из вас знает, к какому семейству растений принадлежит гладиолус? – интересуется Магда.

При ходьбе она притопывает, чтобы хоть немного согрелись пальцы на ногах.

– Не говорите! Не говорите, я знаю. Дайте мне минутку! – просит Ливи.

Циби и Магда чуть пережидают.

– Ирис! Он принадлежит к семейству ирисов! – с гордостью выпаливает Ливи.

– Отлично, Ливи. А теперь вопрос потруднее. Ты знаешь, что символизирует ирис? – спрашивает Циби.

Ливи на минуту задумывается и медленно качает головой.

– Наверное, я никогда этого не знала, – тихо произносит она.

– Надежду, сестричка, – говорит Магда. – Он означает надежду. Увидев этот гладиолус перед нашим отъездом, я зарядилась силой и надеждой. И поэтому сейчас я рассказываю эту историю вам обеим. Мы, сестры Меллер, должны быть сильными и нести в сердцах надежду.

После долгого молчания Ливи говорит:

– А теперь я чувствую рядом маму и дедушку.

Девушки продолжают идти в сумерках. Изредка вдалеке слышатся звуки бомбежки, и они определенно отдаляются. Кто-то сообщил шепотом, что русские побеждают, оттесняя немцев назад, и что колонну узников ведут прочь от русских солдат. Сестрам при каждом шаге приходится вытаскивать ноги из снега. Теперь снег доходит до колен, но они продолжают идти, потому что единственная альтернатива – это пуля.

Они идут всю ночь до рассвета. При свете дня снегопад прекращается, и солнце освещает тысячную толпу. Циби, Ливи и Магда переступают через трупы тех, кто не смог сделать следующий шаг. Они смотрят, как другие девушки останавливаются и снимают обувь с умерших.

– Как они могут? – задохнувшись, спрашивает Магда.

– Мы видели и похуже, – отвечает Циби. – Если бы нам понадобилась еще одежда, я сделала бы то же самое.

Солнце сияет, впереди протянулась длинная белая дорога, и Циби задумывается, кто из сестер упадет первой. Циби надеется, что это будет она. Она еле дышит, ей трудно наполнить легкие воздухом и даже вытолкнуть его.

– Halt!

Эсэсовцы вдруг оживляются, выкрикивая команду остановиться. Сестры замирают на месте. Каждой приходит в голову одна и та же мысль: они умрут сейчас здесь, на неизвестных польских просторах. Их тела будут погребены под падающим снегом, а весной их обнаружат.

Однако офицеры не достают оружие. Вместо этого они направляют сотни женщин с дороги к большому амбару, в который узницы медленно заходят гуськом. Войдя, они десятками падают как подкошенные на солому, покрывающую пол амбара.

– Я не чувствую ног, – стонет Ливи и тянется к своим ботинкам.

– Не снимай их, – предупреждает Циби. – У тебя распухнут ноги, и ты не сможешь снова надеть ботинки. – Циби подбирает пригоршни соломы и обкладывает ими ступни сестры. – Это согреет ноги.

То же самое она проделывает для Магды, а затем для себя.

Сестры, не снимая пальто, опускаются на корточки, укрывшись одеялами, которые несли с собой. Несмотря