class="p1">– Вы правы, – соглашается Магда. – Конечно. Надо было нам поискать кладбище.

– На вашем месте я дождалась бы темноты, вас могут увидеть. У вас еще остались враги в этой деревне. Побудьте пока в хлеву, я принесу вам немного поесть.

Когда женщина уходит в дом, Циби объясняет группе новый план. Верная своему слову, старуха возвращается в сумерках с ломтями черного хлеба и картофельным супом в маленькой супнице. Это порция для одного человека, и десять девушек по очереди прихлебывают из супницы, передавая соседке, пока не съедают все.

А потом, сбившись в темноте в кучу на соломе, они ждут наступления ночи. Их размеренное дыхание – единственный звук в этой странной покинутой деревне, в которой могут быть их враги.

Позже девушки приносят на кладбище лопаты и роют другую могилу. Четыре девушки волокут покойника к месту последнего упокоения и опускают его в яму. Магда записывает номер с его рубашки на клочок бумаги, засовывает в бутылку и затыкает бутылку пробкой, после чего кидает ее в яму. Затем девушки забрасывают тело землей.

Полная луна освещает их скорбные лица. Циби, Ливи и Магда стоят обнявшись.

– Кто-то должен прочесть кадиш, – говорит Ария.

Девушки склоняют голову, и Магда начинает произносить слова, знакомые ей по заупокойной службе в их синагоге. Она впервые произносит вслух молитву, которую обычно не читают женщины, однако Магда все же запомнила слова. Вскоре все девушки повторяют древнюю арамейскую молитву.

– Если кто-нибудь найдет его номер, то сможет разыскать его семью, – говорит Магда, перед тем как им уйти.

– Мы останемся здесь еще на одну ночь, – объявляет Циби в хлеву. – Уйдем на рассвете.

Два дня сестры, Ева и шесть других девушек бродят по сельской местности. Они находят съедобные ягоды, корни растений, объедаются упавшими с деревьев плодами и пьют холодную воду из журчащих ручьев. Но, несмотря на свободу, они устали от ходьбы, устали от бесцельного бродяжничества.

– Не могу больше идти, – вдруг остановившись, хнычет Ливи.

– Давай, Ливи, шажок за шажком. Ты сможешь, ты должна, – подгоняет ее Магда.

– Мне надо отдохнуть. Пожалуйста, Циби, мы можем немножко отдохнуть? – умоляет Ливи.

Польские кузины похожи на привидения. Все стоят на месте.

У края поля, которое они пересекают, Циби замечает небольшое озерцо с высокими деревьями на берегу.

– Пойдемте посидим у воды, – предлагает она.

Медленно пройдя по траве, они валятся на землю в тени деревьев, чтобы немного вздремнуть.

Проснувшись, Ливи поражена видом сотен бабочек, порхающих в воздухе. Одна из них осмелилась сесть ей на нос. Ливи скашивает глаза, пытаясь рассмотреть ее хрупкую красоту.

– Взгляните на Ливи, – слышит она голос Арии. – Не шевелись.

Девушки смотрят, как бабочки садятся на лицо Ливи, на ее волосы, на руки.

– Ничего более красивого я в жизни не видела, – сдерживая рыдания, говорит Магда.

Пора идти дальше. Девушки покидают бабочек и двигаются к дороге.

Многие часы ходьбы по дорогам, ночной сон в полях или конюшнях – там, где можно найти прибежище, – оставляют Циби и Ливи слишком много времени для размышлений, и это совсем им не нравится. Ни одна из сестер не в состоянии выкинуть из головы воспоминания о пребывании в Освенциме и Биркенау, и теперь они осознают, что увиденные ими сцены зверства навсегда отпечатались в их мозгу.

По ночам Ливи просыпается с криками, а у Циби перехватывает дыхание, и она просыпается в холодном поту. Магда терзает себя вопросом: «Осталась бы мама в живых, будь мы вместе?» Может, им надо было всем прятаться в лесу, чтобы спастись от лап Глинковой гвардии. Ничего этого она не говорит сестрам, мучаясь от чувства вины за то, что им пришлось перенести в ее отсутствие.

Ева, их утешение, жадно слушает рассказы об их детстве. Самой девочке пришлось бо́льшую часть жизни провести в лагерях.

– В голову не приходят никакие счастливые воспоминания, – со слезами на глазах говорит Ливи однажды утром.

– Дай помогу тебе, – предлагает Магда. – Помнишь куклу, которую подарил нам папа? – (Ливи кивает.) – Циби?

– Помню. Это была самая красивая вещь, принадлежавшая нам, – отвечает Циби.

Девушки пересекают очередное поле. Солнце стоит высоко в небе. Вокруг никого, только они.

– А помните, как после его смерти, стоило кому-нибудь взять в руки эту куклу, мама рассказывала о папе?

– Я совсем его не помню, – говорит Ливи.

– Это нормально, котенок. Для того и существуют старшие сестры, – утешает Циби.

– Котенок? – задумчиво произносит Ливи. – Давно этого не слышала.

Циби осознает, что уже давно не называла так Ливи. Пожалуй, это хороший знак, думает она. Знак того, что они становятся такими, как прежде.

– Ну, для меня ты котенок. Малыш, о котором нужно заботиться. Ты была такой крошечной в младенчестве, наверное, отсюда и прозвище.

– Помню, как она маленькая много плакала, – добавляет Магда.

– Не плакала! – Но Ливи улыбается. – Магда, расскажи нам что-нибудь еще. О том, как мы были вместе.

Девушки разговаривают на ходу, и постепенно Циби и Ливи начинают чувствовать, как их мысли переключаются на счастливые времена.

– Посмотрите – коровы! Много коров! – кричит Ливи.

Поздний вечер. Небо расцвечено розовыми полосами. Щеки девушек тоже порозовели от румянца. Они смотрят на черно-белые силуэты в отдалении, у края леса.

– Наверное, поблизости ферма, – говорит Ария.

– Или мы можем просто убить корову и приготовить мясо на костре, – добавляет Элиана.

Все смеются, представляя себе, как десять слабых женщин бегают за коровой вокруг поля, не имея орудий убийства, кроме собственных рук.

Группа подходит ближе к лесу и идет по широкой тропе под деревьями, в прохладной тени дубов, елей и сосен.

Тропа сворачивает вправо, и девушки доходят по ней до мощеного двора на опушке леса, в центре которого стоит большой дом. Вокруг двора вьется тропинка, ведущая к дороге за лесом.

– Это настоящий замок!

– Никогда не видела такого большого дома!

Ливи колотит в тяжелую деревянную дверь. Никто не отвечает.

– Наверное, в доме никого нет. Пусть кто-нибудь обойдет его кругом и посмотрит, что там.

Магда, Ливи, Марта и Амелия бегут к задней части дома. Через минуту они возвращаются.

– Дом сзади открыт, – сообщает Магда. – Но во дворе еще один мертвый мужчина.

Группа собирается около трупа.

– Вероятно, он здесь жил. Посмотрите на его одежду, она такая богатая, – говорит Ливи.

– Может, сначала поищем еды? – жалобно просит Ева. – Очень хочется есть.

– Нет, – твердо отвечает Циби. – Мы не животные, чтобы думать только о том, как бы набить брюхо. Мы должны его похоронить.

Девушки осматривают дворовые постройки в поисках лопат, мотыг – любого инструмента, с помощью которого можно поскорее вырыть