Он усмехнулся и покачал головой.

— Знаете, в чем заключалась моя деятельность? В слежке за неверными мужьями. Например, во время обеденных перерывов. В большинстве случаев они не делали ничего дурного. Жены были просто подозрительны. В других случаях, да, они изменяли, и я был вынужден докладывать об этом.

Он умолк, а когда заговорил снова, его голос звучал мягче:

— Если честно, мне кажется, я проклял себя тем самым первым делом. Все сделал не так. Солгал вам, и из-за этого все мои следующие дела пошли вкривь и вкось. Частным детективом я проработал недолго. Я пожалел о том, что сделал. Даже подумывал позвонить Бену, попросить его устроить мне встречу с вами, но я этого не сделал. Я из поколения упрямых мужчин, и думаю, в сердце своем всегда буду упрям, как бы сильно я ни желал измениться.

Я нетерпеливо поерзала на диване.

— Почему вы говорите мне это сейчас?

Он в упор посмотрел на меня.

— Вы нашли меня. Вы выследили меня. Мне кажется, будет лучше, если вы наконец услышите правду. — Он подвигал челюстью взад и вперед, а затем честно признался: — Я нашел вашу подругу. Это было несложно. Я заглянул в некоторые записи… она и ее мать вернулись туда, где жили раньше. Вы знаете где?

— Где-то в северной Пенсильвании.

Старик кивнул и поерзал в кресле, устраиваясь поудобнее.

— Округ Брэдфорд, городок прямо у окружной границы. То, что мы называем Аппалачским захолустьем. Край углекопов[14]. — Он усмехнулся. — Знаю, это уничижительное прозвище, но оно уместно. Они там по-другому устроены. Живут по другим правилам. Тяжелый труд, беспросветная жизнь, неудивительно, что пьют по-черному. Жизнь в шахтах меняет человека. Без надобности с ними лучше не связываться.

Он снова умолк, снова выглянул на задний двор и сказал нам, что, когда он нашел адрес Грейс и ее матери, внутренний голос шепнул ему, что он должен его проверить. Проработав полицейским тридцать лет, он знал, что внутреннему голосу стоит доверять. И решил съездить туда. В момент, когда он свернул на их дорогу, его охватило странное чувство ужаса.

— В то время мне было под шестьдесят. Я был копом. И я сразу понял, что это не место для восемнадцатилетней девушки. У меня не было номера, по которому вы могли бы позвонить своей подруге. Только адрес. Либо вы отправили бы ей письмо, либо сели в машину и поехали туда. И внутренний голос подсказывал мне, что ни то ни другое не было хорошей затеей. Вот почему я сказал, что не смог ее найти.

— Не вам нужно было принимать решение, — сказала я. Мне потребовались мои силы, чтобы мой голос оставался ровным и спокойным.

— Знаю. В то время я тоже это знал, но мне казалось, что так будет правильно. Вам не понять того чувства, какое я испытал, когда увидел этот дом-трейлер. Один-единственный в конце дороги. На холме. Я даже никого не видел снаружи. Лишь разбитые машины, ржавая техника, но… — Он умолк, а затем пробормотал: — Такой юной девушке, как вы, там точно было не место.

— Как хорошо, что я больше не юна.

Старик кивнул.

— Это правда.

— Вы помните адрес?

— Не совсем, и я уничтожил те старые файлы много лет назад. Но я помню название дороги. Для юноши, выросшего в епископальной[15] семье, это название имело для меня особый смысл, поэтому я его не забыл.

— Что?

Генри Циммерман явно нервничал, его взгляд скользил по разным углам комнаты, он явно избегал смотреть на меня.

— Имейте в виду, юная леди, прошло уже больше десяти лет. Нет никакой гарантии, что ваша подруга все еще там живет. Или даже ее семья. Трейлера, возможно, уже давно нет.

Я еще больше подалась вперед и теперь сидела буквально на самом краешке дивана.

— Как называется дорога? — спросила я, пытаясь скрыть нетерпение в голосе.

Он в упор посмотрел на меня.

— Веспер. Веспер-роуд.

— Обещай, что не поедешь туда.

Он сказал это в тот момент, когда мы вышли из дома и зашагали по кирпичной дорожке к нашим машинам, стоявшим на подъездной дороге. Утреннее небо было чистым, легкий ветерок шелестел листьями деревьев. Я шла на шаг впереди него.

— Как мило. Ты все еще пытаешься опекать меня, — бросила я через плечо.

— Я серьезно, Эмили. Этот человек был хорошим копом. Я никогда не работал с ним, но мой отец работал, и он доверяет его мнению. Если Генри говорит, что это может быть небезопасно для тебя, я бы ему поверил на слово.

Моя машина была припаркована позади машины Бена на подъездной дорожке. Ожидая, что я скажу, он последовал за мной к моей машине. Я молчала.

— Эмили.

Я посмотрела на него.

— Я большая девочка, Бен. Справлюсь.

— Генри прав насчет того района. Там небезопасно. У всех там есть оружие, и они, не раздумывая, выстрелят в тебя, если ты без разрешения вторгнешься на их собственность. Их принцип — если что, стреляй, а тело потом спрячешь.

Я закатила глаза и выудила из сумочки ключи.

— Перестань.

— Слушай, я знаю, что ты хочешь поехать, и я не говорю, что тебе не следует этого делать. Но хотя бы подожди, когда я поеду с тобой.

— Мой рыцарь в сияющих доспехах. Я не уверена, что твоя жена захочет это услышать.

Он даже не улыбнулся.

— Я свободен в эти выходные, — сказал он. — И могу поехать с тобой.

— В эти выходные? До них еще четыре дня. Я не могу ждать так долго.

— Эмили…

— Ты знаешь про Оливию и Дестини. Вдруг Грейс как-то связана с тем, что с ними случилось. Может, и нет. Но я не могу ждать так долго, чтобы понять.

Я повернула ручку, чтобы открыть дверь, но Бен шагнул вперед и ногой прижал ее, удерживая закрытой. Я удивленно повернулась к нему и на миг увидела на его лице гнев.

В этот момент я поняла: передо мной не Бен Эванс. Передо мной представитель полиции штата. А что вы делаете, когда блюститель правопорядка задает вам вопрос? Вы говорите ему все то, что он хочет услышать.