у которого, по-моему, есть мозг и кровеносная система, потому что оно так и лезет ко мне. — Вы несколько раз сказали, что почти все документы доктора Хоффа находятся здесь, в подвале. Что вы имели в виду?

— Я имела в виду, что его документы здесь, в подвале.

— Но сказали вы не это.

Она смотрит на меня, но не сердито, а скорее задумчиво. Переводит взгляд на экран и, прищурившись, читает, потом снова смотрит на меня и снова на экран, и так несколько раз. Но дело в том, что я и сама неоднократно проделывала этот трюк с бухгалтерами и руководителями отделов многих наших корпоративных клиентов. Я прекрасно умею извлекать выгоду из малейших признаков менее чем стопроцентной уверенности. Всё нижеперечисленное — находки, которые я обнаружила благодаря этому ценному умению:

— Резервный жёсткий диск с важными уликами в старом носке, засунутом в белый кроссовок, в задней части шкафа с документами.

— Коробка с протоколами заседаний совета директоров девяностых годов, спрятанная на полу кладовки уборщика позади вешалок со старыми пальто.

— Старые счета-фактуры президента от бывшей компании, лежавшие под промасленным одеялом под «Фольксвагеном Жуком», стоявшим на деревянных колодках.

— Поддоны с резервными лентами, хранящиеся у айтишника моего клиента в его сарае в Алабаме. Каждый день он отвозил ленты в сарай в багажнике своего красного «Корвета» — тайком, поскольку опасался, что количество со трудников сократится, если он будет настаивать на выделении большего объёма памяти. Чрезмерное ограничение бюджета, несмотря на все попытки баланса, почти всегда приводит к краху надлежащего управления информацией.

Это всего четыре примера, а у меня их наберётся на целую книгу. И я знаю, я точно знаю, что Сесилия Браун, архивариус Тенкилла, подозревает, что где-то есть ещё документы доктора Хоффа, поэтому и подчеркнула, что речь о почти всех. Вряд ли она пытается что-то скрыть. Скорее просто стремится к тому, чтобы мир был таким упорядоченным, каким она хочет его видеть. И это стремление требует, чтобы к настоящему времени все записи до девяностого года были согласно её плану собраны вместе и помещены в этот подвал для оцифровки.

— Дело в том, — наконец говорит она после того, как ещё немного пощёлкала клавиатурой и внимательно изучила всё, что нащёлкала, — хотя нет. Этого не может быть. Но … — И ещё немного пощёлкала. — Видите ли, когда мистер Паланкеро позвонил и сказал, что ему и стороннему адвокату необходимо просмотреть записи доктора Хоффа, я спустилась в подвал и насчитала там пятнадцать ящиков. Всё это вот-вот отсканируют и уничтожат, если мне удастся заставить их работать сверхурочно. Но теперь я смотрю на старый указатель, — она кивает, глядя на экран, — и, судя по всему, кто-то недавно просматривал старый каталог архивов Меривью Медикал, и в нём указаны двадцать пять коробок. Всё понятно? — Она смотрит на меня.

Бинго.

— А где хранились архивы Меривью Медикал?

— Валялись по всему этому проклятому кампусу. Это одна из причин, по которой я собрала их все вместе и, как я уже сказала, поместила в подвал для оцифровки.

— А вы уверены, что перепроверили все места?

— Знаете, между пятнадцатью коробками, что у нас есть, и двадцатью пятью, которые тут указаны, разница довольно большая. — Она напряжённо думает, наморщив лоб, потом бормочет сама себе: — Ну нет, нет, сейчас там пусто. Сейчас там должно быть пусто.

— Где должно быть пусто? — спрашиваю я.

— Там должно быть пусто, — отвечает она.

— Я думаю, мы должны проверить, о чем вы думаете, миз Браун, — говорю я, пытаясь строго, но деликатно вернуть её в эту тропическую комнату.

— Это трата времени, — отвечает она с вызывающей решимостью и скрещивает руки на груди.

За свою карьеру я по меньшей мере раз пять точно так же разговаривала с персоналом корпоративных и институциональных клиентов. Я смотрю на неё понимающим взглядом, и она знает, что я знаю, что мы должны проверить, где должно быть пусто. Я действительно надеюсь, что мне не придется заниматься надоедливой адвокатской работой и объяснять, сколько раз мне приходилось настаивать на конкретном вопросе, прежде чем нужная мне информация обнаруживалась в носке, или за старым пальто, или под «жуком», или в сарае в Алабаме.

— Ладно, — внезапно говорит она.

Слава богу. Она тоже знакома с непредсказуемостью архивных записей и их волшебной способностью жить вечно в тёмных подземельях институциональных пространств.

— Отлично. Спасибо. Куда мы пойдём?

— Вам там не понравится. И я не сомневаюсь, что это трата времени. Но раз уж вы настаиваете, ладно. Жаль, что вы не надели чего-то покрепче этих хлипких шлёпанцев, но что уж там. — Она поднимается и смотрит поверх стола на мои туфли. — И я не потащу вас целым поездом в этот лабиринт. — Она поворачивается к Генри. — Паланкеро, раз уж вы начальник отдела контроля, я могу доверить вам спуститься в подвал с двумя из этой компании и осмотреть те ящики с документами Хоффа, что я принесла? Они на столе посреди комнаты, рядом с копировальными аппаратами. Со мной пойдёт миз Севилл, а ещё кто?

Я смотрю на Брэда. Мне ведь полагается младший помощник, верно? Я указываю на него.

— Что ж, пойдёмте. Нас ожидает настоящий поход. — Она подходит к двери белого шкафа, достает фонарик и говорит: — И раз уж мы собрались вечером работать вместе, пусть кто-то из вас закажет мне ужин.

— Всё что угодно, миз Браун! — кричит Генри, когда она выходит из кабинета, и мы следуем за ней. Она быстро шагает вперёд, чуть покачиваясь влево-вправо, и бормочет себе под нос, как ей всё это не по душе и как ужасно много времени она потратит, и мне так нравится этот искренний, живой спектакль. Мне так она нравится — такая, какая есть, невозмутимая, дотошная, правдивая и открыто обеспокоенная тем, что глава отдела соблюдения требований заставляет ее отклоняться от стандартного протокола запроса документации. В нормальных обстоятельствах я тоже всегда предпочитаю людей, которые следуют правилам.

Мы собираемся выйти наружу. Этаж совершенно пуст, так что её голос проносится сквозь атриум из стекла и стали, когда она кричит Генри и выходящим из ее кабинета:

— Я хочу фо из «Адской кухни»!

— Непременно, миз Браун! — кричит в ответ Генри.

— С дополнительной порцией говядины!

— И мне тоже! — кричу я.

— И мне! — кричит Брэд.

Сесилия хмыкает, видимо, недовольная тем, что мы всё повторяем за ней. Она выходит наружу и быстрым шагом проходит по периметру двора, чтобы проскользнуть в здание из жёлтого кирпича в дальнем углу, позади здания из красного кирпича, где находится кабинет Генри.

— Это старый морг, —