— Это не я…

— Я знаю. Но ты согласен, что процент дисциплины долженбыть высоким? Иначе звания флагманской яхты нам не видать, как своих ушей.

Юра Ложкин согласно кивнул.

— И ты готов поспособствовать?

— Готов.

— Молодец! Ты мне сразу приглянулся. Значит, так. Ядолжен знать обо всем, что происходит в отряде. Кто замышляет недоброе противменя и Виктора Сергеевича, кто собирается убежать, кто курит и хранит оружие… Вобщем, обо всех негативных явлениях. Если что-то узнаешь, немедленно сообщай.Помимо этого я буду давать тебе небольшие поручения… Это и есть главная задачакружка «Юный друг милиции». Встречаться будем здесь, по расписанию.Естественно, никто не должен знать о нашем уговоре. Согласен?

Мальчик неуверенно кивнул.

— Отлично. — Педагог-вожатый открыл рабочийблокнот, вырвал лист и положил его перед Ложкиным. Протянул ручку: — Берии пиши. Так полагается. Чтобы я мог быть в тебе уверен.

Юра взял ручку.

— Контракт… Я, Юрий Ложкин, пионер шестого отряда,добровольно обязуюсь сообщать вожатому обо всех нарушениях дисциплины в лагере…Пиши, пиши… А также выполнять поручения, связанные с ее укреплением…

— А дисциплина как пишется? Через «и» или «ы»?

— Чего? — вдруг притормозил вожатый, посмотрев намальчика.

— Как пишется?..

Несколько секунд они тупо пялились друг на друга. ТутЕвгений Дмитриевич опомнился — схватил лист, перечитал детские каракули,смял его и сунул в карман шортов. Оглянулся по сторонам, не видел ли кто.

— Так, иди гуляй, — жестко приказал он. —Кружка сегодня не будет.

— А когда?

— Не знаю. Потом. Да, крепко запомни: ты ничего неписал, а я тебе ничего не диктовал. Это была шутка. Ясно?!

Юра пожал плечами, встал из-за стола и тихонько вышел изкомнаты. Вожатый вытер покрывшийся испариной лоб.

«Производственная травма. Тяжелая… Из пионеров„контрактников“ вербую. Это уже, наверное, в крови. До конца жизни контузило.Хорошо, никто не видел… Самого ж недавно кум Гладких вербовал… И я туда же…»

Он посидел немного, после решил посмотреть, как идут дела всоседнем кружке, у «умелой руки». Как ни странно, но работа там кипела. ЕвгенийДмитриевич сначала не понял, чем так увлеченно занимаются детишки. Самкружковод сидел в углу кабинета на стуле, вальяжно закинув ноги на подоконник.На его столе лежали две буханки черного хлеба.

— Активней, активней разминаем… Можно плюнуть, чтобхлеб не рассыпался…

Кольцов перевел глаза на пионеров. Екарный бабай! Ониувлеченно лепили фигурки… из хлеба! Словно из пластилина! Одно из любимыхразвлечений арестантов! У них, в питерских «Крестах», есть целый музей такихрукотворных шедевров. У Вышкина в кабинете, кстати, тоже.

Ну, дает кружковод!

— Виктор Сергеевич, можно вас на минутку?

Воспитатель нехотя убрал ноги с подоконника и вышел вслед заКольцовым в коридор.

— Тебя, видно, мало «Тайфун» приложил! —набросился на него вожатый. — Ты чему детей учишь?!

— А чего такого? Нормальная движуха. Они лепитьзахотели, а пластилина — как воробей накакал. А из хлеба самое то.Раскрасить, обратно, можно.

— Где ты его взял? Хлеб.

— К поварешке сходил. К этой, как ее, жертвесиликона, — Мальвине. Дала пять буханок…

— Ну, ты… А если Зинаида увидит?

— Да и пускай смотрит. Я ж их не косяки учу планомзабивать, как Агния Барто.

— Ну, спасибо… Слава Богу.

— Завтра хочу показать, как замок открыть, еслизахлопнется нечаянно. У нас слесарюга сидел один, научил. Как два пальца обасфальт… Пусть учатся, в жизни все пригодится.

— Сейфы только не учи бомбить… кружковод.

Воспитатель вернулся в комнату. Может, он и не затевал быэту канитель с хлебом, но за стеной вела свой кружок Татьяна Павловна, и ему нехотелось ударить перед ней в грязь одноглазым лицом — мол, мы тоже непервый день в педагогике, кое-что умеем. Опять-таки красок можно попросить,лишний повод увидеться.

Вожатый же вернулся на яхту. Надо дописать речевку и послеужина разучить ее с пионерами. А к концу недели — еще и песню.

Леночка Бичкина притащила из библиотеки пачку детских книг.

— Евгений Дмитриевич, перед сном надо читать детямкниги вслух. Выбирайте.

— А что, они неграмотные?

— Во-первых, они сейчас очень мало читают. Однителевизоры и компьютеры на уме. А если и читают, совсем не то, что положено.Гарри Поттеров всяких, про трансформеров и дамские детективы. Приходитсякорректировать. В прошлом году мы тоже читали. А то они перед сном страшилкивсякие друг другу рассказывают. А это для детской психики вредно. Пусть лучше кнормальной литературе приобщаются.

Вожатый перебрал книги. «Русские сказки», «СказкиАндерсена», «Чук и Гек»… «Волшебник Изумрудного города». Книги были сильнопотрепанные, изданы еще при социализме.

— По-моему, это для детского сада.

— Какие есть.

«Пускай воспитатель читает. Это его работа».

Ужин прошел без происшествий. Виктор Сергеевич реальноопасался, что найдет в своей тарелке дохлого таракана или получит зарядпургена, поэтому положил себе порцию из общего котла сам. Мальвина Ивановнаделикатесов не подавала, качеством и ассортиментом блюда не особо отличались отзоновских. Что и понятно: и то и другое готовилось на бюджетные средства, абюджет рассчитывают люди, постоянно сидящие на кремлевской диете.

Воспитатели, к слову, питались в отдельном помещении, авожатые должны были сидеть за одним столом с детьми и следить за порядком.Угомонить пионеров, особенно из младших отрядов, — дело непростое. Нужнытерпение и такт, коими вожатый шестого отряда обладал не в достаточной степени,потому что вырос в атмосфере показателей и квартальных отчетов. Вдобавок емуприходилось отвечать на каверзные детские вопросы.

— Евгений Дмитриевич, а если жувачку проглотить —умрешь?

— Обязательно. Заворот кишок.

— А-а-а-а!!!..

— Евгений Дмитриевич, а если в трубку пукнуть, надругом конце вонять будет?

— Смотря какой у тебя оператор.

— Евгений Дмитриевич, как вы думаете, ожидается лиосенью на международной бирже скачок цен на нефть в связи с позицией некоторыхстран-членов ОПЕК?