– Доверься мне, – пробормотал он, продолжая поглаживать пальцами тыльную сторону ее руки.

Саммер не должна была этого делать, и на то у нее была причина. Но эта причина не имела ничего общего с Люком и растворилась под его умелыми пальцами. Они прошлись по каждой части ее руки так лениво и рассеянно, будто он забыл о них. Они ласкали очень чувствительное место между большим и указательным пальцами, чуть пощекотали основание каждого пальца.

За спиной Люка Эйфелева башня начала искриться[106], и в его черных волосах замерцали звезды. Саммер тут же забыла, как сильно ненавидит эту башню.

Люк диктовал официанту названия блюд естественно и размеренно, не нуждаясь ни в каком меню. Несмотря на то что Саммер всегда бунтовала, когда за нее делали выбор, голос Люка покачивал ее так, будто она плыла в лодке по водам бухты, защищенной от штормов. Движением бровей и легкой улыбкой он спросил у нее подтверждения, и она кивнула, готовая на все ради его улыбки. Его пальцы так и не перестали поглаживать ее руку. И при этом он ни разу не взглянул на них, будто знал, что они делают.

– Так как же ты оказалась на острове, где нет и трех сотен человек, и стала учительницей в этой вашей школе?

С тех пор как Саммер приехала в Париж, она слышала подобный вопрос от всех мужчин, с которыми обедала или ужинала. Это внушало ей уверенность – значит, она знает, что делает.

– Сбежала с корабля.

Вспомнив об этом, она самодовольно улыбнулась.

Люк вопросительно поднял бровь. Сегодня фингал выглядел хуже. Местами он был синим, а местами желтым.

– После получения диплома несколько выпускников арендовали яхту для круиза. И когда мы остановились, я сошла, чтобы поплавать в лагуне, ну… и решила не возвращаться.

Его пальцы замерли на ее руке. Он смотрел на нее очень спокойно, полностью контролируя себя.

– Значит, ты, недолго думая, бросила своего парня?

Предположение Люка, что в том круизе у нее был парень, показалось Саммер вполне естественным. Она кивнула.

На лице Люка появилось странное выражение. Впервые он посмотрел на свои пальцы, лежащие на ее руке.

– Должно быть, это потрясло его? – сказал он низким голосом, в котором почувствовалось напряжение.

– Он справился. Сейчас он делает карьеру в Голливуде. А я все равно ему не подходила.

– Ты хочешь сказать, он тебе не подходил?

– И это тоже.

Ее тянуло к амбициозным трудоголикам, не замечающим ничего и никого вокруг, – и в то же время у нее была болезненная потребность в их внимании и развлечениях.

Ничего удивительного, что до сих пор ни один мужчина ей не подошел.

– И ты ни разу не пожалела о том, что сделала?

– Только однажды. – Саммер пожала плечами и усмехнулась. – Даже я не настолько избалованна, чтобы отказаться от рая на тропическом острове.

– Рай на острове? Ни электричества, ни роскоши, ни разнообразия.

Люк внимательно следил за ней.

– Я же не говорила, что он подойдет тебе, – ответила она несколько угрюмо. Ее мечта сбежать с ним на яхте давно умерла. Лицо Люка застыло. – А электричество там есть, просто иногда пропадает, – добавила она.

– И что же это за единственный раз, когда ты пожалела? – Его внезапная улыбка и взгляд, полный теплоты и страсти, поразили Саммер как удар грома. – Когда обгорела на солнце?

Он же дразнит ее!

– Ммм… нет. – Она сделала большой глоток вина и на мгновение закрыла глаза, наслаждаясь букетом. От воспоминаний ее начало мутить. Она открыла глаза. Люк по-прежнему в упор глядел на нее. – А знаешь, у тебя звезды в волосах, – сказала она и покраснела.

В замешательстве он дотронулся до своих волос и оглянулся на сверкающую Эйфелеву башню. Потом со смехом повернулся к Саммер. Судя по его глазам, он был заинтригован. До чего же у него теплые и темные глаза!

– А у тебя в волосах солнце. Всегда. Мои же через минуту погаснут. – Он поднял голову. Его улыбка стала шире, и Саммер увидела то, чего раньше не замечала, – морщинки у него на щеках. Он всегда был слишком сдержан, чтобы эти морщинки могли стать настоящими ямочками. – То есть эти звезды погаснут, – разъяснил он весело, но в его голосе был отзвук высокомерия.

Она улыбнулась, но почувствовала тревогу.

– Я ведь не могу повлиять на то, сколько у тебя звезд? Ты удивителен.

Он поймал ее взгляд и медленно выпрямился.

– Правда?

Ну, конечно, правда.

– Я провела четыре года на островах в Тихом океане. И совсем не знаю твоего прошлого. Кем ты был?

– Но тогда почему… – Он осекся и покачал головой. – Спасибо, – просто сказал он.

Официант принес две белых… вряд ли их можно назвать «тарелками», поскольку они были фут длиной и едва ли два дюйма шириной. На них – по три крошечные порции, каждая на один укус. Белая узкая ложечка, плоская, со сверкающей драгоценностью цвета мяты. Тонкая палочка с нанизанными на нее двумя маленькими пикантными маршмеллоу, обсыпанными оранжевой сахарной пудрой. Белая чашечка супа – тоже совсем маленькая, не больше яичной скорлупы, и на ней в ложке из красного дерева покачивается крошечный слоеный пирожок.

– Новейшие amuse bouche[107]Гюго. – Люк улыбнулся. – Мы вместе их делали. Я изобрел что-то вроде этого для одного из моих блюд. – Он указал на слезинку цвета мяты. – Это тончайшая капсула из желатина, а внутри… – Он осекся. – Сама увидишь. Гюго захотел сделать то же самое в пикантном блюде. А вот эти… – Он указал на оранжевые, покрытые сахарной пудрой маршмеллоу. – Я пока не готовлю тот десерт, для которого своими руками сделал две маленькие fraises – почудил с конфетами Fraises Tagada[108], которые в детстве любили многие. Но Гюго заразился идеей сделать подобную текстуру и внешний вид, но с чем-то пикантным. Сахар обычно ключевой ингредиент маршмеллоу, так что мы отложили эти его идеи на несколько дней, а потом придумали вот это. Попробуй. – Он откинулся на спинку стула. – Попробуй на вкус. Почувствуй, что происходит с текстурой.

Комплимент был таким простым – белое на белом, маленькие порции, как раз положить в рот, – но так тщательно сделан и донельзя прекрасен. Он напомнил Саммер, по иронии судьбы, полинезийское переплетение цветов – благоуханное белое на зеленом, очень простое на взгляд и не такое уж простое в изготовлении, роскошное само по себе. Саммер взглянула на Люка, и ей захотелось показать ему такую гирлянду из цветов и посмотреть, на какой десерт она вдохновит его. Но она взяла себя в руки и прихлопнула такие мысли.