— Вот мое сокровище… Годами собирала, — вздохнула старушка. — Сама не знаю, почему именно солонки. Как-то мне сказали: чтобы счастье заслужить, пуд соли надо съесть. А я не хотела есть пуд соли и решила солонки собирать. Глупость, конечно, но для меня это как талисман, что ли… оберег.

— Интересно… — оценила коллекцию Лола. — А где…

— Что?

— Солонка, что вы взяли из магазина Реутова? — внимательно посмотрела на нее Лолита.

— Что значит взяла? — Бигуди задрожали на голове старой женщины. — Когда это? Где это? Я не брала. Я покупала, иногда в рассрочку…

— Реутов лежал с расколотым черепом, я потеряла сознание, а вы взяли солонку, которую он вам почему-то не продавал.

Клавдия Степановна сначала потеряла дар речи, а потом чуть сама не потеряла сознание, резко покачнувшись. Лолита подхватила ее под локоть, усадила на табуретку.

— Спокойно, спокойно! Что вы? Я же не обвинять вас пришла, я спросить.

— Так вы видели? Не до конца потеряли сознание, значит… Так и знала! Ой, не донесешь на меня? Мне нельзя в тюрьму! Я там умру! Я же старая совсем! Виновата, бес попутал! Вот теперь живу в ожидании расплаты!

— Что вы, нет, конечно! Ни в какую тюрьму вы не пойдете, все останется между нами, — успокоила Лола, наливая Клавдии Степановне кипяченой воды в чашку.

— Спасибо, дочка! В моем возрасте в тюрьму уже нельзя. Я все расскажу, во всем признаюсь! Черт меня дернул! Отродясь чужого не брала! Не воровала! Но вот эта моя страсть к солонкам сгубила меня. Такая невзрачная и не очень дорогая солонка! Я давно на нее смотрела, это я уже говорила. А Петр Евгеньевич просто уперся как баран! Все, говорит, продается, кроме этой солонки. А меня это раззадоривало еще больше. Как так: все можно, а ее нет? Я и уговаривала, и даже цену увеличила, это с моей-то пенсией, а хозяин никак! И мне уже прямо снилась она…

— Вас это удивило? Что он все продавал, кроме нее?

— Конечно! Меня как коллекционера это очень раззадорило! Она не именная, не памятная для него была, сам говорил, а вот не продавал, и все тут. И вот я зашла в магазин в то злосчастное утро, удивившись, что дверь открыта… Я увидела тебя, потом его… Господи, до конца своих дней не забуду! Ты потеряла сознание, тут Петр Евгеньевич в крови… Я поняла, что одна, и вот она, моя невзрачная старинная солонка, прямо перед глазами, просто просится мне в руки… Не такая уж это и кража. Грешно, конечно, при убитом человеке такое творить, но как есть говорю. Как в кармане оказалась, сама не помню… Еще это… шоковое состояние… на него скидку сделают? Я ведь чистосердечно…

— Все зачтется. Все будет хорошо.

— Так хотела ее, так хотела… Я больше ничего не взяла, честное слово, — прижала руки к груди пожилая женщина. — Я не в целях наживы, коллекционеры — они ведь все ненормальные, будь оно неладно!

— Я верю. — У Лолиты даже руки вспотели. — А теперь последний, самый важный вопрос.

— Все что угодно, я все скажу! Только, дочка… — Клавдия Степановна взяла ее за руку и умоляюще посмотрела в глаза.

— Что?

— Я видела много полицейских…

— Да?

— И в лавке Петра Евгеньевича, и в магазине напротив. Они что-то искали, искали. Все брали, смотрели… Сутки напролет. Я видела из окна, у меня бинокль старый есть. И тряслась как осиновый лист. Неужели искали солонку мою? Я немного разбираюсь в таких вещах, она совершенно не ценная…

— Не беспокойтесь, это не ее…

— Фу… То есть я не в особо крупных размерах украла? — взялась за область сердца Клавдия Степановна. — Так какой вопрос?

— Было ли что-то внутри солонки?

Лола боялась даже дышать. Догадка пришла ей в голову не сразу, неожиданно, буквально вчера. И если это окажется правдой, будет невероятно!

— В солонке? Да не было там ничего стоящего…

— Честно? — разочарованно протянула Лолита.

— Честно!

Судя по голосу и поведению, Клавдия Степановна говорила правду, если только не была гениальной актрисой, которую человечество так и не дождалось.

— Ничего стоящего, — разочарованно повторила Лолита.

— Ну да… Ничего такого, особо интересного, — поправилась Клавдия Степановна.

— А хоть что-то было?

— Какой-то камень… — пожала плечами Клавдия Степановна.

— Камень?! Какой камень?

— Такой грязный… как кусок земли, да мусор какой-то.

— Мусор… — Лолита похолодела. — И вы выкинули?!

— Да я уж и не помню, — приложила руку ко лбу Клавдия Степановна. — Хотя… Это же камушек был, я его и положила к камушкам в горшок. Не смотри на меня так! Сейчас поясню. Я тогда цветы пересаживала, весной-то они приживаются хорошо. И вот как раз горшок для фиалок был приготовлен, они у меня сильно растут. Я вниз-то всегда камушки кладу для дренажа… Извини, сбивчиво говорю. Волнуюсь я… Так я этот камушек туда и положила к остальным, не пропадать же добру. Лола, Лолочка Игоревна, а меня точно не посадят?

— Не посадят, обещаю, — побледнела Лолита.

— А что, камень ценный, что ли? — продолжала волноваться Клавдия.

— Похоже на то… Отдайте мне фиалку. Помните какую?

— Да, конечно! Отдам все! Солонку отдать? — засуетилась хозяйка квартиры. — Честное слово, не знала, что там может быть что-то ценное! Никогда бы не взяла! Извините меня! — Клавдия Степановна вынесла на кухню обычный керамический горшок с ярко-фиолетовой фиалкой.

— Вот он.

— Точно он?

— Точно, дочка, я свои цветы как детей помню…

— Я возьму?

— Конечно! Боже упаси, мне ничего не надо! — Клавдия Степановна отдала ей цветок и даже вытерла о себя руки, словно освобождаясь от чего-то, что мешало ей.

Лолита вышла на улицу, где ее ждал Леонид.

— Что-то ты долго. Я уже волноваться стал. — Он открыл перед ней дверцу машины.

— Так получилось.

Лолита выглядела очень задумчивой. Она и предположить не могла, что алмаз был неотшлифованным, выглядел не как в короне, а как простой камушек. Да и предположить, что его хранили на самом видном месте, в самом никчемном предмете антиквариата, тоже никто не мог.

— Что за цветы? Кто подарил? — спросил Леонид, косясь на горшок у Лолиты в руках.

— Нам бы с этим горшочком ко Льву Михайловичу заехать… Похоже, это самый дорогой цветок в мире, — засмеялась Лолита.

— Не может быть… Ты все-таки нашла алмаз? — Леонид непроизвольно нажал на тормоз.

— Я должна была его найти, чтобы поставить точку во всей этой истории. А уж как потратить процент, принадлежащий нам, мы с тобой придумаем. Главное, что мы вместе, и скоро нас станет трое, — дотронулась она до плеча Леонида. Фиалка источала нежный аромат. Лолита вздохнула — она была счастлива.