Ч – 25

Беатрис целует Браима в губы.

– Я вернусь через двадцать минут.

Самое большое помещение службы береговой охраны, ангар, полный стеллажей и металлических ящиков, в который Беатрис завела свой мотоцикл, находится в городе, метрах в пятистах от комиссариата. Оставив сестер Соваж и их спутника выбирать с Виржилем оборудование, Беатрис пробирается в многотысячной толпе, заполонившей улицы.

Она думала, что комиссариат пустует. А он оказался битком набит. Множество семей нашли здесь пристанище, даже камеры предварительного заключения заняты. Беатрис с трудом расчищает дорогу на второй этаж. Люди сидят на ступеньках, на каждом квадратном сантиметре коридоров, во всех кабинетах. Только один почти пуст. Кабинет комиссара Лезажа. В щелку между шторами Беатрис видит своего начальника, сидящего в кресле. Она стучит и входит, не дожидаясь ответа.

– Привет, Бебе.

– Жэ Бэ. Ты, оказывается, не скучаешь в большой компании…

– Мой кабинет занять они еще не посмели. Всё впереди. Вечером или завтра.

Беатрис подходит к столу и чмокает комиссара в шершавую щеку. Опускается на стул. Лезаж внимательно смотрит на нее и молчит.

– Я влюбилась, – признается она после секундной паузы.

Она сказала это. Хотя говорить не собиралась. Она даже не знала, что эти слова живут в ней, готовые слететь с губ. И теперь, когда она их произнесла, они оказались так весомы и серьезны, что в горле у нее набухает ком.

– Это он или она?

– Он. Браим.

– В плане чертова сжатого графика тебе нет равных. Но в то же время…

– Угу. Лучше поздно…

– Пожалуй. Я не хочу больше видеть тебя здесь, дочка. Иди к нему.

– А ты? Так и будешь сидеть, как привинченный, в этом кресле до конца?

ЖБ улыбается.

– Это удобное кресло. И кто бы говорил, Бебе, не встреть ты своего парня, была бы сейчас на пляже, уж я-то тебя знаю, ты почти такая же чокнутая, как я.

– Я тебя тоже люблю.

– Сваливай, дочка. Тебе здесь нечего больше делать.

– О нет, дело еще осталось.

Она встает, обходит стол и крепко обнимает своего ментора. Крепкий запах окутывает ее, смесь пота и дешевого одеколона из супермаркета.

– Спасибо за всё, Жэ Бэ, – шепчет она, уткнувшись в его шею.

– Ты не заставишь меня разводить сырость, лучше и не пытайся.

Беатрис взволнованно улыбается и чувствует, как по щекам текут слезы. Она выпрямляется. Серые глаза ЖБ тоже полны влаги, готовой пролиться.

– Ты не заставишь меня разводить сырость, – повторяет он, не отводя взгляда.

Они долго смотрят друг на друга с любовью. Наконец Беатрис поворачивается и, тихонько прикрыв за собой дверь, покидает комиссариат. Сглатывая ком в горле, она возвращается к служебному помещению береговой охраны.

Войдя внутрь, она видит, что прицепы велосипедов уже изрядно нагружены.

– Как дела?

– Для взрослых есть всё необходимое и даже сверх того. Для Нинон мы отыскали жилет-стабилизатор размера XS, должен подойти, если хорошенько затянуть ремни. А вот комбинезона ее размера нет. Надеюсь, мы найдем подходящий в порту, потому что тот, что есть дома, тонковат.

– Послушайте, – предлагает Виржиль, – для верности вы бы всё-таки взяли самый маленький комбинезон, какой есть у меня здесь, на случай, если не найдете ничего лучше. А насчет баллонов выбора нет, для Нинон придется взять такие же большие, как для взрослых, иначе ей не хватит воздуха, чтобы всплыть.

Лора и Лили-Анн переглядываются.

– Так и сделаем, – решает Лора.

Виржиль тотчас скрывается между высоких металлических стеллажей и вскоре возвращается с оборудованием для Нинон. Потом делает еще одну ходку.

– Что это? – удивляется Беатрис, рассматривая груз в его руках.

– Спасательный плот. Вы погрузитесь с ним и пришвартуете его к субмарине. Надеюсь, вам удастся его поднять, наполнив воздухом парашют… Он надувается сам, всплыв на поверхность. Это позволит вам добраться до берега. Вот эти красные штуки и есть подводные парашюты. Они помогут вам сориентироваться при всплытии, если вы заблудитесь под водой, Беатрис покажет вам, как они раскрываются. Еще я взял пайки для потерпевших бедствие. А в этой сумке десяток водонепроницаемых компьютеров. Каждый прикрепит его на запястье, они покажут, сколько времени вы должны оставаться на участке декомпрессии, чтобы не случилось беды.

Все согласно кивают. С таким оборудованием их шансы пережить взрывы возросли, они это понимают.

– Остается раздобыть судно, – напоминает Марк. – Попытаем счастья в порту или у тебя есть что-нибудь получше?

– Гм… быстроходный катер, способный вместить дюжину человек… Здесь есть жесткокорпусный «зодиак», но вам не довезти его до побережья при таких заторах на улицах.

– Если я не ошибаюсь, – вмешивается Лора, – в клубе подводного плавания тоже есть такой. Он может быть еще в порту…

Виржиль хмурится.

– Да, попробуйте в порту. Я не видел, чтобы мои коллеги патрулировали на воде, уже три дня. Возможно, еще два наших катера тоже там, я дам вам вторые ключи.

Все рассаживаются по седлам. Беатрис коротко обнимает Виржиля и жмет на газ. Нажатием большого пальца она будит свой мобильный телефон. Часы на экране показывают 15:45.

Завтра в это время они будут готовиться к погружению.

Ч – 24

До порта они добираются больше часа. Желто-синего катера клуба подводного плавания, обычно пришвартованного к понтону, больше нет. Зато дозорное судно береговой охраны здесь. У него есть преимущество: закрытая капитанская рубка, которая может вместить четыре или пять человек. Они смогут держать Нинон в тепле до погружения.

Лили-Анн помогает переносить оборудование на борт. Ей не терпится вернуться. Содрогания земли пугают ее до такой степени, что ей трудно думать о чём бы то ни было, и то и дело накатывает тревога, которую никак не унять.

Перед тем как отплыть, Браим и Марк прокачивают баки, чтобы не было проблем с топливом. Они также забирают шлюпку со второго судна и швартуют ее к катеру. Наконец «зодиак» выходит из порта и направляется вдоль побережья к бухте.

Дождь перестал. Все укрылись от ветра и качки на корме или в рубке. Одной Лили-Анн хочется ощущать, как он хлещет ее кожу, свистит в ушах; чувствовать себя живой в этом мире, в последний раз. Морская болезнь ей не страшна. Она сидит на носу, прислонившись к релингу, и тянется к небу с каждой новой волной, обрызгивающей ее свисающие вниз ноги.