легенду бы надо родить. Думай пока: в ночь с тридцатого стужня на первое лютеня, начало нового календарного года отмечается праздником и подарками.

– В сентябре же начало? Как-то не очень логично: зимой, второй месяц даже, ни туда ни сюда.

Надо будет еще покопаться в истории. Помнится, Петр Первый в России это дело вводил.

– Вот и подумаем. Ну пусть излом зимы будет, когда световой день идет на увеличение. Праздник в середине зимы – это полезно всегда. Народ займем, торговлю оживим, настроение в обществе подзарядим. Жду тебя завтра.

Стоило ли делать мелкую прихоть собственных членов семьи общей традицией? Собственно говоря, все традиции так начинались. Пора и свои начинать создавать.

31. Елка, шпроты и куриный бульон

Цель, поставленная перед Настей, была как никогда творческая: украсить дом и елку к празднику. Если с елкой проблем не возникло – в конце концов, их тут вокруг был полный лес, то с подручными материалами было гораздо сложнее. Про елочные игрушки в Урсулии и не слышали, разноцветными гирляндами дом не украшали, оливье и селедку под шубой готовить не умели. Даже слов волшебных таких никто и не знал. Непростую задачу им Ванька задал.

Зато какие у нее были помощники! Все семейство Белолапкиных буквально поселилось в гостиной Беринга. Мальчики постарше (Савва, Степка и Ванька) мастерили самолетики из линеек и домики из спичек и с энтузиазмом раскрашивали свои творения гуашью. Девочки вырезали из бумаги кривобокие снежинки, клеили гирлянды из колечек и нанизывали на нитки разноцветные пуговицы и старые бусины. Василиса, высунув язык от усердия, вместе с Настей лепила из ваты и клея нечто похожее на человечков и снеговиков, а потом раскрашивала их своей декоративной косметикой. И даже Влад поддался всеобщему безумию и что-то паял у себя в кабинете.

Домовая нечисть с восторгом таскала у близняшек бусы и пуговицы, не забывая периодически ворчать о том, что “раньше такого безобразия не было” и “не дом, а проходной двор”, но делала это скорей отдавая дань древний традиции. Кажется, им тоже безумно нравилось царящее в старом доме Берингов безудержное веселье.

Огромная елка, которую притащили Влад и Ванька, в гостиную помещалась с трудом, на нее все натыкались, везде ковром валялись уголки и тонкие чешуйки коры, налипавшие на домашнюю обувь и немало бесившие вечно шипевшего выразительно Сора. В диком восторге от этой затеи был только стремительно подрастающий кот. Он быстро вообразил себе лес самый дремучий и даже ходил в елку охотиться. Видимо – за привидениями. В результате волевым решением Насти ее перенесли во двор, установив в самом центре, а в дом нашли деревце поскромнее.

Последним штрихом, предвещавшим приход небывалого для Урсулии праздника, стали гирлянды из конфет, развешенные и на обеих елках, и на стенах, и даже гроздью повисшие на косяках дверей. Уж чего-чего, а этих лакомств на “острове свободы” было в достатке.

Слухи о “веянии из другого мира” молниеносно разнеслись по округе. Росомаха-молочница тетя Даша напросившись в очередной свой “визит на чай”, долго оглядывалась и охала, шурша бумажками конфет. С архиважными вопросами (не терпящими отлагательства) зачастили лисы из всех окрест деревень. Какой-то суровый мужик с желтыми глазами и многократно переломанным носом ранним утром явился к ним на порог, привезя Берингу кипу дипломатической почты с пометкой “лично в руки”. Вид он имел представительный, что еще больше подчеркивала красивая темно-серая форма с меховыми отворотами. От приглашения на кофе он мягко, но решительно отказался, сославшись на занятость, зато пообещал присоединиться к праздничному столу, вдруг широко и радостно улыбнувшись своей белоснежной улыбкой.

– Эдика ты люби, – сказал Беринг весело. – Эдуард Сибиров – наш местный безопасник, начальник Северно-Урсулийской воинской части и мой хороший друг.

Настя кивнула с обреченным видом и мысленно сделала себе пометку: мяса на новогоднем столе должно теперь быть в два раза больше. Вообще-то она намеревалась обойтись классическими салатами и, возможно, тушеной зайчатиной. Василиска обещала принести торт, Игнат – свою фирменную запеченную в сметане щуку, а дети под руководством веселого Влада пекли и раскрашивали глазурью имбирное печенье.

Праздник обещал быть самым грандиозным в Настиной жизни, к слову, раньше – весьма скромной и провинциальной.

Беринг был верен себе: полумер он не признавал, все делал с размахом. Привез несколько огромных мешков конфет, мандаринов и орехов, поставил их на веранде, и потом Настя с Ванькой в четыре руки несколько дней раскладывали это богатство по маленьким мешочкам – чтобы каждому лисенку в деревне достался подарок от Деда Мороза.

– Дед Влад-Мороз, – хихикала Настя.

– Санта-Беринг и его верный эльф Иван, – возражал брат.

– Влад-Мороз, его Снегурочка и олень Ванька.

– Сама ты… олениха. А я – медведь!

“Великий медведь” Ванька, кстати (а, скорее, совершенно некстати), все еще шмыгал носом, а сейчас стал еще и подкашливать. Настя с тревогой наблюдала за ним, и не зря. За пару дней до праздника у него поднялась температура, он начал чихать и закашлял уже очень сильно. Она твердой рукой уложила брата в постель, напоила его липовым чаем с лимоном и медом и вздыхала расстроено. Вроде бы – ничего серьезного, обычные детские хвори, вечные спутники каждой зимы. Ванька даже лежать не хотел, сопротивлялся.

– Это всего лишь простуда, я думаю, – сама себя убеждала Настя, растерянно глядя на зашедшего к Ваньке Влада.

Беринг качал головой. Он совсем не разбирался в детских болезнях, но тревогу в глазах Асеньки не разглядеть было трудно. Даже если и так – врача обязательно нужно вызывать обязательно.

– Все дети болеют, – сама себя вслух уговаривала, словно с ней кто-то спорил. – Ничего страшного, поболеет и выздоровеет. Я же тоже болела, в детстве даже воспаление легких было. В больнице три недели лежала, по семь уколов в день ставили. Ничего, выжила.

Воспоминание неожиданно приятное: во-первых, в палате было весело, с Настей вместе лежали еще три девочки ее возраста, и они много играли и болтали обо всем на свете. Во время процедуры со страшным названием “озокерит” можно было смотреть мультфильмы, а в кабинете массажа стоял огромный аквариум с юркими разноцветными рыбками. А во-вторых и в-главных – к Насте один раз приехала мама. Привезла настоящих пирожков с капустой. Ради этого маленькая девочка Настя (было ей тогда столько же, сколько сейчас Ваньке) готова была болеть снова и снова, она потом распахивала куртку на улице и ходила без шапки, но чудо второй раз не произошло.

– Звонила Василиса. Степка тоже приболел. И еще несколько лисят, – Влад был явно встревожен. –