Исключительно с хулиганскими намерениями. Хотел допросить душу старого приятеля, узнать какие-нибудь постыдные тайны, чтобы потом при случае над ним подтрунивать.

План почти удался, Миндар подхватил душу графа и потащил к себе в лабораторию. Но стоило ему начать допрос, как его строгим голосом позвала жена.

А надо сказать, что при всей своей магической мощи граф Миндар был тем ещё подкаблучником. Услышав зов жены, он заметил в её голосе те опасные нотки, которые свидетельствовали: если супруг прямо сейчас не явится пред светлые очи, она ни перед чем не остановится и ворвётся в лабораторию с изяществом слона в посудной лавке. И тогда жди беды. Старая графиня, когда злилась, начинала колотить всё подряд.

В общем, он пошарил глазами по лаборатории и не нашёл ничего лучше, чем временно сунуть душу графа в новёхонького игрушечного медведя, которого прикупил на ярмарке для своей внучки.

Миндар очень нервничал и совершил огромную ошибку: неплотно закрыл дверь в лабораторию. И, конечно же, туда немедленно пробралась Нисса – собачка его жены. Существо вредное, визгливое и крайне изобретательное по части пакостей. Она тут же обнаружила игрушку, обнюхала ее с интересом, стащила на пол и принялась самозабвенно рвать зубами…

– Пшла вон, псина! – рявкнул на неё Граф Вирастольф.

Буквально на пару секунд Нисса замерла, не выпуская игрушку из зубов, и прислушалась. Но, видимо, решила, что грозный голос принадлежит кому-то, кто сейчас явится сюда и отберёт её трофей.

Поэтому, ухватив медведя покрепче, собачонка вытащила его из лаборатории и куда-то поволокла. У гадкой псины, оказывается, имелся подкоп под забором. Она вынесла медведя за пределы графского замка, и ещё какое-то время визжа и лая радостно рвала его зубами. Потом, потеряв интерес, потрусила домой.

А Граф Вирастольф так и остался лежать под кустом.

Отчаяние графа Миндара, когда он вернулся и не обнаружил медведя на месте, наверное, было велико. Впрочем, этого мой медведь уже не узнал. Графа объявили мёртвым, а медведь какое-то время валялся под кустом, пока его не нашли деревенские мальчишки и не притащили к себе домой.

Но в доме том он пробыл всего-то пару недель.

Потом к селянке, чьи дети его приютили, зашла в гости родственница – ведьмачка с неплохими задатками. Она сразу приметила странную игрушку.

– Откуда это у тебя? – спросила она, разглядывая медведя со всех сторон.

– Да ребятня притащила. Говорят, нашли.

– Не нравится мне эта находка, – покачала головой ведьма. – Лучше бы сжечь.

Граф напрягся.

В ту пору как раз появился преступник, который заряжал вредоносными заклинаниями что попало: тарелки, склянки, горшки… И игрушками тоже не брезговал. История эта разлетелась по королевству, обрастая все новыми и новыми жуткими подробностями, и невинная шалость преподносилась теперь как страшное злодейство.

– А ещё лучше, – задумчиво пробормотала ведьма, – отнеси-ка ты эту штуку в Академию.

– Далеко, – с сомнением протянула селянка.

– А они там сейчас принимают магические предметы от населения. Пару золотых монет могут дать, если что стоящее. А те монеты тебе лишними не будут.

– И то верно, – сказала селянка.

И, невзирая на возмущение ребятни, понесла медведя в Академию.

– И что, – заинтересованно спросил Рониур, – неужели в Академии не разобрались что к чему?

– Разобрались бы, – проворчал медведь. – Но парень-ассистент, который в тот день на приёме сидел, очень торопился. Свидание у него было. Так что он сжульничал. Из того, что за день наприносили, выбрал парочку самых симпатичных вещиц, которые выглядели как артефакты, и их проверил. А всё остальное записал в малополезный хлам. И меня тоже. Так я и оказался в подвале. Там бы и остался, если бы Юлия меня не нашла.

Магистр Рониур надолго замолчал, а у меня замерло сердце. Ясно ведь было, решает, что делать с медведем. Не дай бог надумает что-то плохое.

– Можно попробовать вернуть вам человеческий облик… – с сомнением проговорил Рониур.

Но медведь его возмущенно перебил:

– Человеческий? Вот уж нет. Спасибо, обойдусь как-нибудь. Столько неудобств от этого облика! Есть нужно, спать, одеваться, налоги платить… Спасибо-спасибо, уж увольте.

– Но сидеть в углу тоже не дело, – не успокаивался Рониур.

Медведь помолчал, словно что-то обдумывал, а потом сказал:

– Если и правда хочешь помочь, устрой меня преподавать в Академию.

– Что? – не удержалась я.

– Что? – эхом ответил Рониур.

– Ну а что? Юлия вон всё с учебниками шла ко мне, преподаватели ваши объясняют бестолково и сами ничего не знают. А у меня и знаний ого-го, и ораторский талант несомненный.

– Да как же ты будешь в аудиторию входить, оценки ставить? – рассмеялась я.

Медведь, ведущий занятия, казался мне чересчур нереальным даже для этого мира.

– Ассистента мне назначите. А лучше – ассистентку. Такую, фигуристую. Но чтоб не дура.

А он, кажется, всё уже продумал. Я была уверена, что Рониур ему откажет. Высмеивать, конечно, не станет. Всё-таки мой медведь, как выяснилось, почтенный старец и даже целый граф, но вежливо откажет.

Но Рониур вдруг спросил:

– Амулет удачи… Это вы Юлию научили?

– А что, думаешь, сама догадалась? – самодовольно ответил медведь.

– Я думаю, что для нашей Академии будет большой честью, если вы согласитесь обучать студентов. Я поговорю с ректором.

Так значит… всё? Тот факт, что мой медведь говорящий, теперь не будет тайной? Да и сам он больше не будет моим медведем, моим тайным оружием? И жить в углу моей комнаты тоже не будет, и шушукаться со мной по вечерам, давать мне вредные советы – тоже? Почему-то от этого стало грустно.

– Эй, не вешай нос, – сказал вдруг медведь. Неужели заметил? Я думала, он совсем непрошибаемый. – Зато на моих занятиях у тебя будут самые высокие оценки!

Я невольно рассмеялась. Вот… дипломат!

А потом кое-что вспомнила. Раз медведь, ну то есть граф Вирастольф, теперь уже не скрывается – ему просто необходимо поговорить ещё с одним человеком.

Это был очень странный допрос. Я сидела в кресле, медведь – на столе. Королевский дознаватель задавал вопрос и выходил из кабинета. Я подробно рассказывала всё медведю и звала дознавателя. Он возвращался, и уже медведь пересказывал ему всё, что только что услышал о тёмном маге. Иногда добавлял от себя детали, поганец.

– Не придумывай! – одёргивала я медведя, точнее, графа Вирастольфа.

А вопросов у Салахандера была просто уйма. Под конец мне стало даже казаться, что ему интересно не столько узнать побольше о преступнике, которого он ловит, сколько пообщаться со старым графом в таком вот необычном обличье.