Не обратив на них внимания, тень ринулась к своей цели. Поселок был близко. Были слышны лай собак и другие ночные звуки, горели вдали одинокие окна пятиэтажек. Дрянь миновала пустырь и заскользила между стволов. Перемахнула через железнодорожную насыпь, нырнула в темный овраг, где ветер посвистывал в голых прутьях кустарника, и помчалась по темным заросшим расселинам. Потом выскочила в чащу и вдвое быстрее двинулась среди елок и сосен.

Полная луна пронизывала хвою, бледно освещая стволы и устилая снег сеточкой подвижных теней. Поросшие колючими елками и ольшаником пологие рытвины пересекали гостье путь, словно высохшие русла рек. Но как только она выкарабкивалась наверх, перед ней вновь замаячил многоглазой стеной приблизившийся поселок.

Луна спряталась за бугор, когда тварь угодила в овраг шире и глубже прочих. Обрушилась вниз, проскакала по сугробам и без передышки вскарабкалась обратно на поверхность. Вдруг перед ней точно распахнулись ворота: в глаза ударил электрический свет окраины. Только тут гостья остановилась и перевела дух, готовясь к последниму броску.

Затем, скользнув мимо темной автобусной остановки, она скрылась во тьме нужного ей подъезда. Крупными хлопьями повалил и завертелся от порыва беззвучного ветра снег. Предательская ночь осталась такой же тихой.

Тень промчалась через пару темных лестничных пролетов и остановилась, чтобы отдышаться. Вдруг рядом зашипела кошка, и дрянь метнулась в мусорный закуток, где и притаилась, слившись с мраком.

«Я рядом», – прогнусавила она почти добрым, почти женственным голоском, направив его в сон позвавшей ее девочки.

Люба услышала ее и тут же проснулась – так, будто вынырнула из воды.

– Кто это? – спросила она.

Холодок пробежал по ее влажной спине, и она постаралась не шевелиться, лишь повыше натянув одеяло.

«Чувствуешь меня?» – ехидно поинтересовалось нехорошее предчувствие.

– Да, – одними губами сказал девочка, не смея вздохнуть. – Я чувствую, как что-то ползет. Что-то пробирается по ступенькам.

Дрянь подкрадывалась все ближе и ближе. Вот она поднялась на верхний этаж и, воровато оглянувшись, приникла к железной двери.

«Боже, прости меня, я не хотела!» – взмолилась в отчаянии отроковица, видя внутренним взором, как тварь всовывает кусочек себя в замочную скважину и пытается стать отмычкой. Щелк! У нее получилось. Щелк… Щелк… И дверь, скрипнув, приотворилась.

– Спи, – приказала явившаяся из леса дрянь. – Спи!

И в Любином сне вместо нее в квартиру проскользнул маленький нестрашный суетливый карлик. Пыхтя и бормоча, он пробежал в своих мягких сапожках через коридор и протиснулся в щель между косяком и Любиной дверью. «Динь-динь», – звякнули бубенцы у него на колпаке.

– Ах, это все-таки сон! – сразу поняла обманутая девушка и с усмешкой встретила своего гостя: – Ну, иди сюда, мой тайный кавалер.

Тот, опасливо вжав голову в плечи, осторожно приблизился к ней. Во сне она хотела схватить карлика за нос… А наяву дрянь втянулась в ее безмятежно посапывающие ноздри.

«Теперь у тебя будет много колдовской силы, ты будешь завораживать и внушать все, что захочешь, – пообещала вселившаяся в девушку тьма. – Спи».

* * *

– Мы столько времени были вместе, – воскликнул отец Анджей сердито, – и ты ни разу, ни разу не рассказывала мне всё это!..

Остальные слушатели смотрели на нее испуганно. Люба вздохнула.

– Да, – сказала она. – Ведь я была одержима. Только сейчас, когда душа моя кое-где побывала и очистилась, я и могу все это рассказывать. А тогда… Тогда я даже испекла тот самый пирог, чтобы ты окончательно стал моим невольником, и я смогла бы с твоей помощью вырваться из дома… А на тебя мне было наплевать. Уж прости, Коза.

– Ужас! – передернуло аббата.

– Но ты не приехал.

– Ты же знаешь, меня не пустили родители… Они боялись, что ты собьешь меня с верного пути и уговоришь поступать в космическое училище вместо художественного… Впрочем, так и случилось…

– Да, – кивнула Люба. – Но ты бы и не застал меня. Ведь мамочка отдала меня двум попам-маньякам, чтобы они отвезли меня в приднестровский Свято-Зачатьевский монастырь изгонять беса… А пирог вместо тебя со своим психованный дружком-дьяконом съел он, – указала она на Блюмкина. И мы вместе сбежали от экзерциста Зосимы. Я прожила с ним почти год, он катал меня по Европе, изображая то папочку, то мужа, а потом я удрала и от него, и все-таки отправилась во Львов…

Аббат смотрел на нее с ужасом. Но ее как будто даже веселило это.

– И надо же случиться такому совпадению, чтобы прямо на вокзале нос к носу столкнуться с тобой…

Когда садишься в свадебный паланкин,

поздно прокалывать дырочки в ушах.

Китайская пословица

– Да, – сказал аббат, хмурясь. – С момента встречи с этой девушкой вся моя жизнь пошла кувырком, вся она подчинилась ее прихотям. Нет, я ни о чем не жалею, но хоть я и не знал о ее связях с нечистой силой, я чувствовал, чувствовал, что что-то не так.

– Про-про-простите, – вдруг вмешался Даня. – А как же я? Ведь я тоже лю-лю-лю… – и он затравленно глянул на Любу. Та ответила ему таким взглядом, что он весь сжался.

– Как вы напоминаете мне того юношу, которым был я как раз в те времена, – усмехнулся аббат. – Простите, но ваша очередь высказаться еще не наступила. Итак, я звонил ей снова, но отвечала ее мать, а услышав мой голос – бросала трубку… Потом автоответчик стал сообщать, что «данного номера не существует…» Я решил, что это судьба, и почти уже забыл о ней, но через год, когда я поехал поступать в «художку»…

* * *

… – Люба?! – воскликнул Анджей, не веря своим глазам. Он только что вышел на привокзальную площадь, и два добротных чемодана стояли возле его ног.

– Анджей, милый Анджей! – воскликнула девушка, и глаза ее вспыхнули сумасшедшим огнем, который юноша, конечно же, принял за любовное пламя. – Я так и знала, что найду тебя здесь!

– Ты переехала? Извини, что так вышло, солнышко, что я не смог тогда… – начал он.

– Какая разница?! Какое это теперь имеет значение?! – воскликнула она. – Главное, что сейчас мы вместе, и мы немедленно идем в приемную комиссию Космического Училища!

– Да? – только и сумел спросить он вместо возражения.

– Да! Да! Конечно да! – зашептала она, одной рукой обнимая его, другой – ловя такси. – Я надеюсь, у тебя есть деньги?!

… И они поступили в училище вместе – он на пилота, она – на стюардессу. «В конце концов, – решил мягкотелый юноша, – живопись может остаться моим хобби…»

Она же никогда и словом не упоминала о том, что во Львов приехала не из Задойного от мамочки, а из Италии от взрослого любовника.