— Одного из? — переспросила я. — У него не один брат?

Во мне проснулся интерес, и Руперт поспешил его удовлетворить:

— Разумеется. Юлиусу пока не везет с наследниками… Двое его старших сыновей умерли от старости. Детей его брата, предположительно убил твой отец. Еще одного сына ждет та же участь — бессмертие он так и не получил, и теперь неумолимо стареет. Элизабет потеряла четверть круга во время рождения Роя. Правда, есть еще Эйден, и он прошел круг. Кстати, будет принимать экзамен вместе с Кендалом, так что познакомитесь.

Я вспомнила, что не увидела медальон на шее нового знакомого и спросила:

— А Кендал?

— Три четверти круга, — ответил Руперт.

Почему-то это принесло облегчение. Равен мне.

— Один из Ару будет принимать экзамен, — медленно произнесла я. — Почему ты предупреждал учителя о Кендале?

Неожиданно блондин растерялся. Какое-то время он молча смотрел на меня и не спешил отвечать на вопрос. Я нетерпеливо потеребила полупрозрачную драпировку на подоле платья и спросила:

— Ты мне не скажешь? Почему?

— Знаешь, я думаю, тебе лучше спросить об этом Роя, — наконец, сказал он. — Не знаю, что можно рассказывать, а что — нет. Прости.

Он попытался подсластить свой отказ улыбкой, но я укоризненно посмотрела на него и отвернулась… Чтобы увидеть, как в зал заходит Лукиан Хейг. Я поспешно втянула голову в плечи и потупила взгляд. Надеяться, что он ищет не меня, не стоило. Розовые волосы делали меня заметной в любой толпе. Новые интриги вокруг экзамена, а теперь еще и мастер огненных иллюзий. Где же Ару?

Я украдкой оглядела зал и поняла, что Лукиан решительно движется ко мне. Сердце ушло в пятки. И в этот момент за моей спиной раздался знакомый голос:

— Разрешите украсть вашу даму на один танец, господин ре Кайрас? У меня есть некоторое преимущество по положению…

Руперт изумленно распахнул глаза и только поклонился в ответ. Отказать он не мог. Я стиснула зубы и повернулась. Кажется, нужно учиться точнее формулировать просьбы к мирозданию.

За моей спиной стоял Ару. Юлиус Ару. Его протянутая рука была спасением от Лукиана, а взгляд — приглашением к разговору. Такого поворота я не ждала…

Глава 21. Танцы с врагами

Я оглянулась на Лукиана, который замедлил шаг и начал багроветь. А затем решительно вложила свою руку в протянутую ладонь кровного врага. Юлиус Ару хищно улыбнулся и стиснул мои пальцы до хруста. Я сцепила зубы и молча пошла за ним, чувствуя предательскую дрожь в коленях. Снова грянула музыка, и Ару-старший решительно привлек меня к себе. Я подняла на него взгляд. Ответом была ядовитая усмешка:

— Не бойся, жечь тебя на виду у наместника я не стану.

Я сделала первый шаг и отчаянно огляделась, но тут же услышала тихий и злой голос кровника:

— Не переживай, я позаботился о том, чтобы Рой был занят. А ты уже привыкла к его защите, верно?

В его взгляде разгоралось бешенство. Я прошептала:

— Что вам нужно от меня?

— Разумеется, указать тебе твое место, девчонка, — резко ответил он. — По какой-то неведомой причине Рою нравится играть с тобой. Одевать тебя, как куклу, таскать за собой, как любимую собачонку. И дразнить хищников.

Он выразительно посмотрел на бриллианты у меня на шее и продолжил:

— Этот мальчишка любит выводить из себя всех — Хейгов, Шендана, меня… Поступок вполне в его духе. И я вижу, что ты с удовольствием пользуешься этим.

Его пальцы снова до боли сжали мою руку, и я попросила:

— Пустите.

— Нет, ты будешь слушать. Я хорошо знаю своего сына. Я сделал все для того, чтобы он ни в чем не нуждался, но этот паршивец…

Ему пришлось замолчать, чтобы удержать в узде магию и ярость. Я старалась выбросить все мысли из головы и сосредоточиться на танце. Вдох, выдох. Два шага, поворот, три шага, поворот. Злобный взгляд Лукиана, растерянный — Руперта. А затем снова голос Ару-старшего:

— Теперь я понимаю, почему ты осталась на свободе. Наивная дурочка, которой нельзя доверить ничего серьезного. Сбежала в Эйехон, попала на практику к кровному врагу и хлопаешь глазами. Ты подставляешь Роя под удар.

— Я помогаю ему, — осмелилась ответить я.

— И только поэтому ты жива. Но если я узнаю… Хотя бы намек на то, что ты выдала кому-то его тайну… Можешь прощаться с жизнью. Поверь, заметать следы я умею не хуже, чем твой отец.

В его голосе, во взгляде, в каждом движении, в прикосновении пальцев была неприкрытая угроза. Бояться уже не было сил, и я процедила:

— Я не буду ему вредить. Могу поклясться.

Ару-старший сердито фыркнул:

— Его чуть не убили из-за тебя. Меньше, чем через год, ты вылетишь отсюда прямиком в распростертые объятия Шендана. Но если будешь вести себя примерно, я, так и быть, приткну тебя куда-нибудь, пока ты приносишь пользу Рою. И пока он согласен терпеть тебя рядом. Впрочем, я не думаю, что это продлится долго. Ему быстро надоедают даже красивые женщины, что уж говорить про тебя…

Он бросил презрительный взгляд на мои волосы, но трогать их не стал. Больше он ничего не сказал. Я старалась не показывать, что его последние слова меня задели. Когда музыка закончилась и Ару-старший повел меня прочь, я с облегчением увидела учителя. Отец с ядовитой усмешкой передал ему мою руку и сказал:

— Можешь получить свою игрушку обратно. Всегда считал, что наряжать кукол — удел малолетних девчонок, а не мужчин.

Ару сжал мою ладонь и процедил:

— Сговариваться с Кендалом было глупо.

— Ты зашел слишком далеко в своих попытках насолить мне и роду. Я вынужден был просить Эйдена…

— Эйдену я это обязательно припомню, — перебил его учитель. — Элизабет, Эйдену… Всем. Ты всегда закрывал глаза на то, что они творили, а я молчал и терпел. И сейчас придется терпеть уже вам…

В глазах Ару-старшего сверкнул гнев. Он приблизился к сыну и тихо произнес:

— Ты заходишь слишком далеко в своих играх, Рой.

— Это еще не далеко. Я могу гораздо больше…

— Это достаточно далеко. Надеюсь, ты сумеешь вовремя остановиться. Помни, что дочери врага в твоей постели не место.

С этими словами он развернулся и ушел. Учитель сжал мою ладонь, и только когда я ойкнула, ослабил хватку и сказал:

— Прости. Выброси из головы все, что он тебе наговорил.

Я неуверенно кивнула, хотя даже не представляла, как это сделать. Тревоги охватили меня с новой силой. Упоминание о других женщинах оказалось очень болезненным, а разговор отца и сына рождал новые сомнения.