– Какие бы ни были, они родня, – возражает мама. – У меня не было выбора. А красотой мою девочку все равно никто не перещеголяет. Представляешь, я нашла в Интернете твою детсадовскую любовь, Джуда! Он не красавец, зато одинок. Идем, милая.

Она распахивает дверь, и я нехотя спускаюсь в ногу с ней по ступенькам.

* * *

Она тащит меня в шатер, где куча народу аплодирует мне, поздравляет с днем рождения и утверждает, что рада меня видеть. Здесь наши родственники, проповедник и некоторые мамины подруги по церкви, участники постановки «Ромео и Джульетты»; преобладает мужской пол, причем по большей части незнакомый. Один – ему под шестьдесят, – владелец Piggly Wiggly, упорно мне подмигивает.

– Мама, что здесь делает мистер Пиг?

– Лэнс Уайт? Он вдовец. Несколько лет назад его жена, бедняжка, погибла в автокатастрофе. У него прочное финансовое положение. Вырос в Дейзи, член школьного комитета, председатель «Rotary Club», ищет новую подружку, – шепотом докладывает мать, при этом пожимая руку очередному дальнему родственнику с папиной стороны.

– Любит, когда его связывают, – сообщает мне на ухо Клара. – Не годится.

Откуда ты знаешь? – вопрошают мои вытаращенные глаза.

Тетя качает головой.

– Чего только не наслушаешься в салоне красоты!

Мать иного мнения.

– Послушный мужчина бывает неплох.

Я с ней не согласна. Мне подавай такого, который соответствует обозначению «альфа».

Уже через несколько минут, поздоровавшись с двумя холостяками, не обращавшими на меня внимания в старших классах школы, я превращаюсь в автомат: киваю, улыбаюсь, справляюсь, как дела, потом ссылаюсь на жажду и убегаю пить шампанское или лакомиться деликатесами. Я приканчиваю второй бокал и блаженствую, когда мама, тетя Клара и Елена ведут меня в глубь шатра, к скоплению людей. Музыканты играют «Лето 69-го» Брайана Адамса.

Мама указывает кивком на высокого крупного мужчину, стоящего ко мне спиной. Она приглаживает мне платье и волосы.

– Это Майк. Действуй.

Я тяжело вздыхаю.

– Если ты не в курсе, мама, я совершенно не в настроении «действовать».

Клара тянет меня за руку, Елена хватает меня за другую руку.

– Я тоже по нему сохла. – Она мечтательно жмурится. – Подающий бейсбольной команды, и эти карие глаза…

При изучении Майка со спины о нем можно судить только по модным серым брюкам, заправленной в них синей французской рубашке, лоферам большого размера. Одет прилично. Шевелюра все того же чудесного каштанового цвета, он все так же отбрасывает со лба непослушные пряди.

– На него положила глаз твоя сисястая кузина Ками, так что не медли, – торопит меня Тофер.

Рыжей фигуристой Ками тридцать с небольшим, она не замужем и очень эффектна. Платье облегает фигуру, выставляя напоказ каждый изгиб. Она старше Елены и меня и живет в часе езды от Дейзи; мы вместе проводили летние каникулы на ферме.

– Помнишь жабу? – шипит Елена, косясь на Ками.

Еще бы! Когда мне было десять, Ками уговорила меня засунуть себе в трусики жабу, а потом дразнила, что теперь у меня бородавки на «ху-ха» – ее выражение, а не мое…

– Про бородавки от жаб все вранье, но у них есть ядовитые железы, я могла бы отравиться, – говорю я сестре. – Ей повезло, я могла бы разбить ей нос и заставить слушать лекцию по анатомии.

– Она злее мокрой кошки с автогеном из стиральной машины, – предупреждает Клара. – В пятнадцать лет она сперла у моей матери бутылку виски, двадцатитрехлетний «Pappy», по случаю подростковой вечеринки и свалила вину на меня. Сейчас такая бутылка тянет на пару тысяч баксов, жалко, что такое добро пропало зря. – Она сплевывает. – Чистое святотатство!

– Никто не прикасается к бабушкиному виски, кроме нас с Еленой! Это наше наследство! – восклицаю я. Шампанское делает свое дело.

– Тсс! – призывает нас к порядку мать. – Причем тут пьянство? Ваша бабушка была коллекционером.

Все мы смотрим на нее с недоумением. Бабушка была настоящей любительницей виски и посасывала его чуть ли не каждый вечер на задней веранде; мы с Еленой сидели у ее ног и слушали рассказы про жителей Дейзи; обо всех в городке, включая скелеты, она знала ВСЕ.

Я смотрю на Ками. Она хохочет на пару с Майком, не сводя с него жадных глаз.

– Кто-то должен преподать ей урок.

– Молодчина, вот это боевой дух! – Мать подтаскивает меня к Майку, ставит между ним и Ками, бормоча «извини, милочка», сдергивает ее руку с его руки и заменяет ее своей клешней.

Меня душит смех, я едва сдерживаюсь.

– Прости, новые туфли! – Это я наступила Ками на ногу своим высоким каблуком. Честное слово, это произошло случайно.

Ками пятится и оглядывает меня своими карими глазами с головы до ног. Знаю, подначки ждать недолго. Три, два, один…

– Как твои бородавки, Жизель?

И она заливисто хохочет.

– Не беда, сестренка! Можешь не трудиться, я уже дала ему свой номер телефона. – Без сомнений, она в курсе маминых ухищрений. – Не волосы, а блеск! – продолжает она. – Так гораздо лучше. – Она лицемерно улыбается. – Ты хочешь быть оригинальной, ну, и флаг тебе в руки. Что бы кто ни говорил, ты привлекательная девушка… по-своему, конечно. – Ками обводит рукой шатер. – Да уж, твоя мать мастерица устраивать праздники. Елена собрала всех футболистов, всех красавчиков. Тебе за ней не угнаться. Кажется, твой бывший жених прошел через нее?

Я невольно оглядываюсь. Эйден и Холлис болтают за столиком и, наклонив головы, пожирают курятину и креветок. Эйден, подняв голову, шлет мне воздушный поцелуй. Я усмехаюсь. Он указывает куда-то в дальний угол и что-то говорит. Я пожимаю плечами, не поняв ни слова. Он пишет пальцем в воздухе. Я угадываю букву «D», но дальнейшее ускользает от моего понимания. Он хочет поговорить? Я качаю головой, он надувает щеки и закатывает глаза.

– Странная ты все-таки, – не унимается Ками, хотя я повернулась к ней спиной.

– Потрясающая! – уточняю я.

– Все чудишь! – Она обводит взглядом стоящих вокруг нас, цепляет кого-то у меня за спиной, на ее лице появляется жадное выражение. Этот будет моим, вот увидите! – говорят ее глаза.

– Когда будет возможность, пришли нам с Еленой денежки за украденный тобой «Pappy».

Она злобно хохочет, не спуская глаз с намеченной жертвы.

– Мечтай дальше, сестренка. Сейчас мне не до тебя: на меня глазеет сексуальный мужчина. – Она перекидывает за плечо ярко-рыжие волосы и выпячивает грудь.

У меня возникает необычное чувство, которое способен вызвать один-единственный человек. Я опасливо шарю глазами по толпе…

– Она тоже вас помнит, – раздается совсем рядом мамин голос. Я смотрю на нее. – Вы не представляете, какая она умница, вот-вот получит докторскую степень в университете Вандербильта… Жизель! – Мать ставит меня перед Майком. – Узнаешь? Кажется, вы много лет не виделись.