Куда делся бывший мальчишка? Вместо него передо мной стоит сногсшибательно красивый мужчина: вытянувшееся, твердое, рубленое лицо, волосы откинуты назад, темно-карие глаза изучают меня над бокалом с шампанским.

Мама тем временем тащит упирающуюся Ками к буфетному столу. Майк улыбается безупречной белозубой улыбкой.

– Вот ты и выросла, Жизель. В прошлый раз ты носила брекеты, очки и кошмарную челку.

– А кто обманул меня и привязал к дереву? Когда я видела тебя последний раз, на это дерево вылезла из окна твоей спальни какая-то девица. – Я указываю на огромный вяз между его и маминым домами. – Она орала от страха. Ты вылез за ней, поцеловал ее и заставил вернуться в твою комнату.

Ему смешно. Я киваю.

– Твои родители… Прими мои соболезнования.

– Синтия – дар небес. Она приносит поесть, играет с моей дочерью. Все время говорит о тебе и про то, как мечтает о родных внуках.

Рукава его рубашки закатаны, на мускулистых предплечьях темнеют редкие волоски. Рубашка обтягивает мускулистую грудь, в нем не меньше шести футов одного дюйма росту, что не мешает легкости движений; от него исходит уверенность. Помню, как на его школьной куртке висли девчонки, а он всех их стряхивал, ни одной не отдавая предпочтения. Черт, все-таки моя мать умеет подбирать мужчин! Этот ужасно сексуальный.

– Не поощряй ее, а то к Рождеству она нас поженит. Если, конечно, Ками не помешает.

Он откидывает голову и басовито хохочет.

– Брак меня не интересует.

– Тяжелый развод?

Его улыбка меркнет.

– Худшая ошибка в моей жизни. Стоило родиться нашей дочери, как Ли, мою жену, будто подменили. Она стала твердить, что скучает по незамужней жизни. Это было три года назад.

Он рассказывает, как после смерти родителей переехал из Нового Орлеана, решив начать жизнь заново. Мы болтаем о моей работе в университете Вандербильта, о его работе директором школы и помощником тренера бейсбольной команды. Он показывает на телефоне фотографии своей темноволосой дочки и ее нового котенка. Она прелесть: ямочки на щечках, улыбка до ушей.

– Похожа на тебя, – говорю я тоскливо.

– Ты хочешь детей?

Я киваю.

– Я всего хочу: карьеру, детей, большой загородный дом. А ты хочешь еще детей?

– Я люблю Каролайн и не представляю жизнь без нее. Вообще-то, нет, не хочу.

Мимо нас скользит официант с подносом, я беру два полных бокала – себе и ему, ставлю на поднос пустые. Он с улыбкой подносит бокал к губам, глядя поверх моего плеча, потом переводит взгляд на меня.

– Кто этот здоровяк, бросающий на меня нехорошие взгляды?

Я замираю, он кладет руку мне на плечо.

– Лучше не смотри. Он у тебя за спиной. Синий костюм, темные волосы с синим блеском, серьги в ушах, сложен так, будто способен лежа отжаться с утяжелением в несколько сот фунтов.

– Девон Уолш. – Бабочки у меня в животе сходят с ума, я вспоминаю слова Девона, сказанные на прощание.

– Я думал, твой бывший – юрист… Погоди, тот самый Девон Уолш?

– Тот самый. – Я судорожно глотаю шампанское. По мне распространяется жар: начав с пальцев ног, бьет душной волной в лицо.

– Что-то серьезное? – Он внимательно следит за мной, в его голосе слышно разочарование.

Я вздыхаю, думая о прошедших неделях.

– Да. Может быть. Не знаю. Мы вместе живем.

У него расширяются глаза.

– Вы встречаетесь? Вот это да! Синтия решила меня угробить?

– Нет, не встречаемся.

Я скороговоркой объясняю, что к чему, отвечаю на подразумеваемый вопрос, почему делю с Девоном кров; сама не замечаю, как выбалтываю подробности: как увидела Девона по телевизору в колледже, как нас познакомили Елена и Джек, как нас напугала паучиха Синди; упоминаю даже разговор про «переспать и разбежаться». Потом я заглядываю в свой бокал. Опасный шипучий напиток развязал мне язык.

– Сама не верю, что все это на тебя вывалила!

– Мы же старые друзья. Можешь не стесняться. – Он опять косится через мое плечо. – Говоришь, он отдал тебе свой «Мазерати»?

– Разрешил поездить. Почему все так на этом акцентируют внимание? Это просто автомобиль. – Согласна, очень дорогой.

Он смеется, наблюдая за происходящим у меня за спиной.

– Сейчас он сказал Ками убираться куда подальше. Я умею читать по губам, как все учителя.

– Ты бы взял и позвонил ей.

Он краснеет. Я нахожу это очень милым.

– Ей нужно одно.

– И это не свадьба к Рождеству.

– А тебе нужно именно это? – спрашивает он.

– Я не тороплюсь. Я просто хочу… – Хочу мужчину, от которого схожу с ума. И всего, с этим связанного.

– Девона?

– Это так заметно? – От смущения я горблюсь.

Он по-мальчишески улыбается, и я привычно таю.

– Стоило мне произнести его имя, и у тебя из глаз повалили сердечки.

Я закатываю свои предательские глаза.

– Ты издеваешься!

Он дотрагивается до моих волос, убирает с моего лица непослушные пряди.

– Не своди с меня глаз. – Прошептав это, он забирает у меня бокал и ставит его на соседний столик. Потом берет меня за руку и ведет туда, где собираются желающие потанцевать. По пути мы минуем Девона, я чувствую его присутствие: сердце норовит выскочить из груди, по спине катится пот. По шатру расставлено множество вентиляторов, но они почти не приносят облегчения.

– Что у тебя за план? – шепчу я Майку, кладущему руки мне на талию. Мы танцуем под песню «I Want to Know What Love Is» группы Foreigner.

Он наклоняет голову, глаза весело блестят.

– Я страстный футбольный болельщик. Не могу упустить шанс устроить свару с самим Девоном Уолшем.

– Что за чепуха? – Я обнимаю его за шею, мы раскачиваемся в окружении других пар.

– Я не говорил, что болею за «Нэшвилльских Тигров». Последние десять лет я провел в Луизиане. В прошлом году твой Уолш накостылял моим «Святым». Мы ничего не смогли ему противопоставить. Паршивца Девона было не остановить. Теперь есть шанс поквитаться.

– Мужчины-соперники! Звучит завораживающе.

– А ты – красивая женщина, – говорит он хрипло, все крепче меня обнимая. – Улыбайся мне, заставим его рвать и метать. Твоя мамаша близка к обмороку: глядя на нас, держится за сердце. Твоя сестра исподтишка фотографирует нас на телефон и уже мечтает, как покажет монтаж нашим детям. Ками, не зная, кого пожирать глазами, меня или Девона, страшно злится и стремительно напивается. – Он смеется. – Решено, я ей позвоню.