– Да, я просто хотела сказать, что… Что могу опоздать на завтрашнее собрание в комитете.

– Ничего страшно! У нас уже почти всё готово!

– Отлично! – говорит она, и мы выходим из машины. – Тогда до завтра!

– Пока, ребят! – машу рукой я и захожу в свой корпус.

Проснувшись от грохота в коридоре, я недовольно интересуюсь, кому там не спится в такую рань двадцать шестого декабря, но, повернувшись на другой бок, снова проваливаюсь в сон, который вскоре разрушается стуком в дверь. Окончательно пробудившись, я раздражительно иду к двери и уже представляю, как вижу в дверях Стива, решившего поставить точку в наших отношениях, разбудив меня в восемь утра.

– Привет, – нервно улыбается Энди, когда я открываю дверь.

– Каким бы близким другом ты мне ни был, в такую рань я даже не могу притвориться, будто рада тебя видеть, – недовольно бурчу я.

– Прости, но нам нужно серьёзно поговорить! – Он взволновано проходит в комнату.

– Ты уверен, что это не может подождать хотя бы до десяти утра? – Толкнув ногой дверь, я с полузакрытыми глазами волочусь к кровати и сажусь на неё, скрестив ноги.

– Сомневаюсь, – пресно и тихо говорит он. Настолько, что я удивлённо открываю глаза, чтоб понять, куда делось вечно приподнятое настроение Стива.

– Ты меня пугаешь… – Из-за нарастающего волнения я вовсе забываю о желании спать.

– Скай, – нервно перекладывает из руки в руку какой-то конверт Энди, – я должен тебе рассказать всю правду. И мне жаль, что это делаю я, а не он. – Последнее слово Энди произносит с откровенным отвращением.

– Кто "он"? – оглушённая собственной паникой, выдавливаю я.

– Стив.

Глава 58

– Даже не знаю, с чего начать. – Глаза друга нервно бегают по комнате.

– Энди, прошу, скажи уже.

– Ладно… Эм-м-м… Короче, я заметил это ещё давно. Не знаю, как объяснить, но тот Стив, которого ты знаешь, и то, кем он становился, когда тебя не было рядом, это два разных человека. Мне показалось странным… Ну, знаешь, такие перемены в его поведении, но, короче, я решил, что это из-за его симпатии и желания понравиться тебе… Хотя чаще выглядело это как неискренность и лицемерие. Короче, когда вы уехали в загородный дом, у меня уже не было сомнений в этом, и я хотел предупредить тебя…

– Не было сомнений в чём?

– В том, что он тебя обманывал. Я узнал всё, что он говорил о тебе, ну типа, за твоей спиной, и захотел встретиться, чтобы предупредить. Наверное, стоило сразу тебе рассказать, но я не хотел обсуждать такое по телефону и к тому же был уверен, что ты и так его недолюбливаешь… Короче, когда вчера вы сказали, ну, что вы типа встречаетесь, то я попросил его перестать врать тебе. Он думал, что его угрозы остановят меня… Он сказал, что, типа, если я не отстану, то… Короче, вчера мы отвезли тебя, и я позвонил ему. Скай, клянусь, я пытался заставить его рассказать тебе всё, но он отказывался, и только, когда я, короче, приехал и сказал, что, если он этого не сделает, я расскажу обо всём его семье, он согласился написать это. – Он указывает на конверт. Дрожащими руками я беру телефон. – Ты ему звонишь? – Не в силах ответить, я быстро листаю список контактов в телефоне. – Он не возьмёт.

– Что за бред? – смеюсь я, хотя чувствую, как на глазах наворачиваются слёзы. Лихорадочно тыкаю по экрану телефона, но из-за дрожи по всему телу никак не могу нажать на нужный номер.

– Он уехал, – тихо произносит Энди, и я останавливаюсь.

– Он… Что?

– Сбежал как последний трус, когда понял, что правда выливается наружу, – со злостью говорит друг и, подойдя ко мне, протягивает конверт. Разворачиваю его и чувствую, как в лёгких заканчивается воздух при виде такого близкого и родного почерка. – Я оставлю тебя, – шепчет Энди и следует в сторону двери. – Скайлер, – зовёт он, – искренне соболезную по поводу дяди.

После этих слов внутри меня всё обрывается – конверт падает на кровать.

– Нет, нет… Нет! –  безвыходно умоляю я, чтоб всё это оказалось ночным кошмаром, пока по моим щекам текут жгучие слёзы.

– Мне, правда, жаль.

– Кто ещё это знает? – спрашиваю я голосом, ломающимся под весом боли.

– Все, – отрывает он, но я лишь качаю головой, пытаясь развеять эти слова. Я не хочу это слышать. Я не хочу это чувствовать.

– Что он сказал? – Картинка плывёт перед глазами, и мысли с трудом вяжутся, но я должна знать правду.

– Он сказал, что…

– Говори!

– Сказал, что ты глупая и наивная жертва финансовых махинаций, и что твой эгоизм и слепая вера в сказочную любовь… Убили твоего дядю. – Я закрываю рот руками. – Скай, послушай. Тебе нужно побыть одной и всё обдумать, но я хочу, чтоб ты знала – я всегда рядом. Звони мне в любое время, я приду и буду с тобой столько, сколько необходимо… Ты была рядом, когда мне было тяжело, теперь, прошу, дай отплатить тебе тем же. Не думай, что ты одна. – Ответить на его слова мне не позволяет всеобъемлющий шок и острая боль. – Я пойду… – Он подходит к двери и, сказав что-то про Меган, которая обо мне очень переживает, выходит из комнаты.

"Скай,

Прости, это письмо не похоже на то, где я романтично признавался тебе в любви, вспоминая детали твоего поведения. Неужели ты, действительно, поверила в то, что кто-то будет наблюдать за тем, как ты бубнишь себе под нос или заправляешь волосы за ухо? Всем глубоко наплевать на это.

Короче, перейду к делу. Поскольку твои друзья решили прервать наш спектакль на самом интересном месте, мне приходится прощаться прямо в этом письме. Твоё имя идеально смотрелось бы в списке моих побед, но, видимо, не судьба. В какой-то степени я этому даже рад, с тобой и правда пришлось повозиться – вся эта твоя предубеждённость и травмы из прошлого… Так что я не против, если ты запишешь моё имя в свой чёрный список (где-то возле Чака).

К сожалению, времени на злорадства у меня нет (ведь вместо того, чтобы просто дать мне уехать, твой друг заставляет меня писать тебе эту фигню, будто тебе, правда, будет легче принять тот факт, что тебя снова использовали, если я сам скажу тебе об этом). Но раз это так необходимо, то: Скайлер, тебя опять предал человек, которому ты абсолютно безразлична. Не знаю точно, в чём дело: в твоей наивности или в моей даре убеждения, в