Но кто из нас способен забыть славные деяния «Золотой шестерки»? Много лет назад, в 1953 г ., шестерых мальчишек отослали учиться из родного города в чужой. Что им пришлось вынести, поймет лишь тот, кто сам знает, что значит учиться в чужой школе, в незнакомом городе. Их дразнили, высмеивали, задирали. А что же ребята? Они и не думали платить обидчикам той же монетой. Наоборот, в опасной ситуации, потребовавшей истинного героизма, кэлбернские мальчики не дрогнули. В этой части штата не найдется ни единого человека, не знающего о том, что «Золотая шестерка» спасла целую школу.

Но то было тогда, а теперь… Фрэнк Маккалум опустился на самое дно. Бывший герой влачил жалкое существование в нищете и пьянстве, пока наконец не докатился до убийства и самоубийства. Мы не знаем, какие именно обстоятельства привели его к этому — нам известны лишь факты.

30 августа 1968 г . Фрэнк Маккалум застрелил свою молодую жену, а потом и сам застрелился из дробовика. Факт убийства и самоубийства подтвержден судебно-медицинской экспертизой.

Панихида состоится в зале похоронного бюро Дэвиса в Кэлберне 2 сентября. Имена тех, кто понесет гроб, всем известны…»

Далее шел список имен: Родни Йейтс, Таддеус Оверлендер, Фредерик Берджесс и Харпер Керкленд. Последним шло имя Кайла Лонгейкра. Отца Мэтта.

Бейли покрутила ручку аппарата для просмотра пленок и дошла до материалов за второе сентября. На первой полосе в тот день уже не было броских заголовков, а на шестой обнаружилась статья «Весь Кэлберн в трауре»

«Три дня назад тела Фрэнка Маккалума и его молодой жены были найдены в луже крови, с лицами, обезображенными выстрелами».

Нахмурившись, как от боли, Бейли пропустила два следующих предложения. Если тон первой статьи был печальным, почти элегическим, то автора этой, похоже, вдохновляла любовь к омерзительным подробностям. Она сверила подписи: да, эти материалы писали разные люди. Бейли продолжала читать.

«Никто не знал, что три дня назад, той же роковой ночью, в Кэлберне разразились и другие трагедии. Повесился Гас Вентерс — известный и многими любимый житель города. Его скорбящая вдова сообщила шерифу, что причины самоубийства мужа ей совершенно неизвестны. По ее словам, у Гаса было все, чтобы жить припеваючи: ферма, бизнес, двое усыновленных детей, которые обожали его. «Ничего не понимаю», — повторяла миссис Вентерс в разговоре с нашим корреспондентом».

Читая все это, Бейли поморщилась. Нигде не упоминалось, что жена покойного изменяла ему, а тем более о том, что она приказала мужу покинуть дом.

Бейли читала дальше.

«В ночь смерти Фрэнка Маккалума один из ребят «Золотой шестерки» покинул город, и с тех пор его никто не видел. На похоронах Маккалума выяснилось, что миссис Кайл Лонгейкр ухитрилась три дня хранить в тайне исчезновение мужа. Но когда Кайл Лонгейкр не явился на похороны, чтобы нести гроб с телом лучшего друга, весь город заподозрил самое страшное. Такой человек, как Кайл, просто не мог пропустить похороны друга.

От одного надежного осведомителя, пожелавшего остаться неизвестным, корреспондент узнал, что миссис Лонгейкр — дочь Уинфилдов из Филадельфии, занимающих высокое положение в обществе. Однако миссис Лонгейкр не поддерживала связь со своими аристократическими родителями с тех пор, как за несколько месяцев до окончания колледжа вышла замуж за обаятельного Кайла Лонгейкра. Тот же осведомитель сообщил корреспонденту: «Полагаю, ее родители считали, что сын Стэнли Лонгейкра ей не пара». Старожилы Кэлберна наверняка помнят, что отец Кайла был богатейшим человеком в нескольких соседних округах — пока в 1958 г . не лишился всего, что имел, и вместе с женой, с которой прожил тридцать лет, не рухнул на машине в пропасть. На их надгробии высечена надпись: «Вместе в смерти, как и в жизни».

Из-за финансовых трудностей Кайл был вынужден покинуть престижный северный университет, диплом которого так и не получил. Он вернулся в родной Кэлберн и стал зарабатывать на жизнь ремеслом коммивояжера. Вскоре после его возвращения домой молодая светская особа, с которой он познакомился во время учебы, бросила вызов своей семье, вышла замуж за Кайла и поселилась вместе с ним в Кэлберне, правда, из-за работы видела мужа дома не часто.

Но три дня назад этот удивительный роман завершился. Корреспондент узнал, что Кайл Лонгейкр написал жене записку — содержание которой известно только получательнице — и покинул город. В Кэлберне, кроме его жены, осталось двое сыновей — пятилетний Мэтью и трехлетний Ричард. Отвечая на расспросы, миссис Лонгейкр сообщила, что намерена увезти своих детей к родным в Филадельфию».

Бейли откинулась на спинку стула. Значит, мать Мэтта все-таки не поехала к родителям, а если и решилась, то вскоре вернулась в Кэлберн. Почему? Бейли задумалась.

«Бедная женщина, — с горечью думала Бейли. — Родители отреклись от нее за то, что она вышла за любимого человека, и остались верны слову даже после того, как он бросил ее. Бедный Мэтт. Всю жизнь он вынужден бороться за то, что принадлежит ему по праву».

Бейли нашарила в сумочке блокнот и ручку, вывела вдоль верхнего края страницы «30 августа 1968 г .» и принялась составлять список:

«Гас Вентерс повесился.

Фрэнк с женой — убийство-самоубийство.

Отец Мэтта навсегда покинул город.

Год рождения Джимми — 1959 г .».

Она отложила ручку. А уверена ли она, что знает настоящую дату рождения Джимми?

Джимми ненавидел ясновидящих, прорицателей и всевозможные гадания. Бейли прожила с ним несколько лет, прежде чем поняла: дело не в том, что он им не верит — он боится того, что они могут увидеть. Однажды за ужином выяснилось, что одна гостья из мелких аристократов увлекается астрологией. Она спросила у Бейли, когда родился Джимми, но когда услышала, что 30 августа, то отрицательно покачала головой: «Нет, едва ли. Он не Дева. Нет, Джеймс Мэнвилл кто угодно, только не Дева. Вы не могли бы назвать истинное время и место его рождения? — И она пояснила: — Чтобы составить его гороскоп».

Бейли не стала передавать Джимми содержание разговора с астрологом и не спросила, где и когда он родился, уверенная, что точного ответа не получит. Мало того, он мог хитростью выспросить у нее, зачем ей эти сведения. И тогда Бейли рисковала больше никогда не увидеться с женщиной-астрологом, а она ей понравилась. «Не говорите больше здесь никому о вашем… хобби», — тихонько посоветовала Бейли, и женщина понимающе кивнула.

Внезапно ей вспомнилось, как Джимми внимательно посматривал на нее, словно пытаясь понять, почему она так увлеклась беседой с пожилой особой, чуть не гнущейся под тяжестью фальшивых бриллиантов. Позднее вечером Джимми все-таки спросил, что Бейли нашла в ничем не примечательной гостье, и Бейли как ни в чем не бывало защебетала, что гостья оказалась на редкость интересной собеседницей, потому что объездила весь мир. Джимми приподнял бровь, и Бейли поняла: он знает, что она лжет. Однако она упорно стояла на своем и не сказала ему правды. С тех пор графиню, увлекающуюся астрологией, она больше не видела ни разу.