Умный Шеварднадзе первым понял, что подобная тактика ведет кразвалу всего достигнутого. И первым осознал, что собственные ошибки в МИДесделали невозможным его дальнейшее пребывание на этом посту. К этому временикритические стрелы в адрес Шеварднадзе уже невозможно было отбивать. Сказаласьи тбилисская трагедия апреля восемьдесят девятого, после которой к власти вГрузии пришел прежний диссидент и личный враг Эдуарда Шеварднадзе — ЗвиадГамсахурдиа.

Ему пришлось уйти в отставку. Уйти еще до того, какнедовольное его деятельностью окружение Горбачева заставит первого советскогопрезидента принять решение о его освобождении.

С Алиевым все произошло несколько иначе. Горбачев с самогоначала подозрительно относился к этому выдвиженцу Андропова из КГБ. В окружениимаразматиков, потерявших чувство реальности, Алиев выгодно отличался отостальных. Горбачев честно терпел его более двух лет. А в это время изАзербайджана шли многочисленные письма о нарушениях бывшего Первого секретаряЦК Гейдара Алиева. Были ли на самом деле какие-то нарушения? Безусловно, были.

Но письма умело организовывались и противниками Алиева всамой республике. И в конце восемьдесят седьмого Горбачев произносит своюзнаменитую фразу: «Гейдар, тебе нужно уходить».

Через месяц после снятия Гейдара Алиева академик Аганбегянзаявит о том, что Карабах должен отойти к соседней республике. Через три месяцаначнется знаменитая сессия в Степанакерте и последующая за этим известная всемумиру трагедия Сумгаита. А еще через несколько недель будет снят протеже Алиевана посту Первого секретаря ЦК, вместо него будет назначен посол СССР вПакистане, знакомый Горбачева еще по комсомольской юности. Казалось, кругзамкнулся.

К этому времени Гейдар Алиев потеряет единственного человекав мире, которому искренне доверял и которого любил. По природе своей человек недоверчивый,скрытный, абсолютный прагматик и реалист, умело пользующийся человеческимипороками, Гейдар Алиев всегда имел рядом с собой человека, чьи советы были длянего небезразличны. Это была его супруга, которую он потеряет, еще работая вМоскве. Ничто, даже вывод из Политбюро, не будет для него более сильным иощутимым ударом. Казалось, рушится мир, в котором он живет. После отставки изПолитбюро он в состоянии сильной депрессии получит первый сердечный приступ.

Но настоящий политик, от случайно оказавшегося в политикепроходимца отличается еще и тем, что умеет, как боксер на ринге, держать ударысудьбы.

Удары подчас безжалостные и страшные. И Шеварднадзе,оказавшийся не у дел и подвергнутый безжалостной критике, и Алиев, потерявшийжену и любимую работу, не стали спокойно дожидаться конца. Шеварднадзеорганизует внешнеполитическую ассоциацию, которую сам и возглавит. ГейдарАлиев, пользуясь случаем, уже будучи пенсионером, выйдет на трибуну Пленума ПККПСС, который примет «историческое» решение о выводе из своего состава почтитрети членов, и решительно заявит о своей невиновности. «Все обвинения в мойадрес, — громогласно скажет Алиев, — надуманны. Они не имеют ничего общего среальными фактами». Вызов Горбачеву, всей его политике на Кавказе. Тот молчаследит за выступлением бывшего товарища по Политбюро. И примет этот вызов,организовав с этого дня негласное наблюдение за строптивым бывшим членомПолитбюро, так и не смирившимся с собственной участью.

А на родине тем временем набирают силу другие процессы. Иянварское кровопролитие в Баку Горбачев полностью отнесет на счет влиянияГейдара Алиева, чьи люди, оставшиеся в Баку, по-прежнему имеют реальную властьи деньги. Но Алиев и здесь поступит как политик. Шеварднадзе, будучи министроминостранных дел, заявит о том, что в апреле восемьдесят девятого года в Тбилисипроизошла трагедия, и выразит соболезнование погибшим. Для него это сделатьочень нелегко. Он принадлежит к высшему кремлевскому руководству, и часть винылежит и на нем. Алиев, уже будучи пенсионером, приедет в январе девяностого впостпредство Азербайджана и заявит о своем несогласии с политикой советскогоруководства в Азербайджане.

Это уже не просто вызов. Это тот самый повод, по которомуможно арестовать бывшего генерала КГБ и бывшего члена Политбюро ЦК КПСС. Наследующий день в Москве будет арестован один из лидеров Народного фронта ЭтибарМамедов, выступивший в столице с аналогичным заявлением.

Понимая, что в Москве можно ожидать любой неожиданности,Алиев возвратится в Баку и станет депутатом Верховного Совета. Но событияопережают время, в котором он существует. Общий развал назревает, и обаполитика понимают, что возврата к прошлому уже быть не может. Гейдар Алиев виюле девяносто первого подает заявление о своем выходе из Коммунистическойпартии. Он словно предчувствует то, что произойдет через месяц, когдабессильные чиновники ГКЧП попытаются остановить само время. Именно тогда, вавгусте, на стороне Ельцина решительно выступит и Шеварднадзе, ставший символомдемократических преобразований в стране.

После августа девяносто первого остановить развал Империиуже не может никто. Она обречена, и Горбачев своими судорожными ибессознательными шагами лишь облегчает распад этого механизма, уже зафиксированногопозже в Беловежской Пуще, ставшей подлинной трагедией для миллионов людей.

Но для обоих политиков это еще не конец. Начавшаяся трагедиятолько ускорит их выбор, катализируя процессы в их государствах. Второй взлет уобоих политиков еще впереди. Они все еще бессознательно надеются повторитьфранцузский опыт Наполеона и де Голля и снова вернуться к власти. Но дляосознания этого выбора их народам еще придется пройти через братоубийственныестолкновения и гибель десятков тысяч людей. Через поражения и кровь, черезстрадания и разрушения.

Впереди были новые испытания.

На этот раз появление Дронго вызвало меньшее раздражение,чем в первый. Но министры демонстративно отсели в угол, а начальник службыохраны поспешил наверх, решив все-таки доложить о случившемся президенту.

— Ну, и как вы хотите искать террористов? — спросил министрнациональной безопасности. — Будете проверять всех гостей?

— Нет, мне лучше там лишний раз не появляться. В заленаверняка сидят люди, знающие меня в лицо. Лучше сделать по-другому. Позовитетелеоператоров, и пусть снимут всех гостей, находящихся в большом зале.

— Красивая идея, — улыбнулся его собеседник, — я думаю, мыэто можем сделать.

— Ты поезжай в аэропорт, — приказал министр внутренних делсвоему заместителю, — узнай, что там случилось.

— Хорошо. — Заместитель вышел из кабинета.

— Это страховка, — задумчиво сказал Дронго. — Кажется, плану них более изощренный, чем я предполагал. Они собираются что-то вывезти иликого-то.

Захват самолета — это совместная акция с террористами внутридворца. Эта их страховка, — повторил он. — Но для чего?