— Ах, вот оно как, значит, у тебя уже наработаны какие-то связи.

— Возможно, — без охоты ответил Рушан и посмотрел на часы, давая понять, что разговор закончен. Еще одна непростительная бестактность. — Только давай не будем лезть в дела друг друга.

— Жаль, что у нас не получилось разговора. С Исламбеком мы были не только компаньоны, но и друзья. Что с ним случилось?

Рушан умело изобразил страдание:

— В последнее время он очень много болел… Организм у него старый, вот и не выдержал.

— Да, конечно, — в тон Рушану сочувственно произнес Варяг. — Вот поэтому его и похоронили с тремя пулями… Причем одна пуля угодила в затылок. И стрелял кто-то из очень близких, прямо в упор.

Рушан ответил не сразу. Сначала его лицо покрыла смертельная бледность, затем щеки порозовели.

— Ты меня в чем-то… подозреваешь? — не без труда разлепил он губы.

— Я просто не могу понять одного, по какой такой надобности он оставил с собой всего лишь одного телохранителя. Кажется, парень тоже очень сильно заболел… Его пришлось похоронить с ножевой раной. Я смотрю, что в твоем окружении гуляет очень заразная и смертельная болезнь.

Рушан уже полностью овладел собой.

— Это ты верно сказал… Как бы тебе самому не пришлось приболеть этой болезнью.

В этот вечер у Варяга на одного врага стало больше. Не того, что при встрече сделает вид, что не заметил твоего присутствия, а другого — хитрого и коварного. Теперь любые свои действия нужно будет соизмерять с поправкой на этого азиата.

Что ж, если ты наковальня — жди! Если ты молот — бей сам! Дожидаться Варяг был не намерен. Ухмыльнувшись, он направился к двери, взорвав за собой последние мосты к перемирию.

* * *

Шампанское было французским. И совсем не такое, что продают в московских бутиках, выдавая дешевое качество за тонкий изыск, а самое что ни на есть настоящее, какое можно купить только в дорогих парижских магазинах. Подано оно было с такой показной щедростью, как будто кавказец намеревался уложить к ногам Лены половину сокровищ мира. Это они умеют!

Будь она не на службе, то, возможно, эта щедрость пошла бы ему в копилку, но самое большее, на что он мог рассчитывать, так это случайно коснуться под столом девичьих колен.

Странное дело, Лене с ним было легко.

Кавказец оказался человеком внимательным и в искусстве обольщения. Неожиданно она поймала себя на том, что мысленно сравнивает его с Варягом. Спокойно, девочка, что-то ты увлеклась, еще не хватало, чтобы ты закрутила роман в служебное время.

Дверь неожиданно распахнулась, и Варяг быстрым шагом вошел в зал. Он шел один, без Рушана, следовательно, договориться им не удалось. Мгновенно от двери отделился Макс и, прикрывая спину Варягу, устремился следом. Сквозь темные очки, скрывающие половину лица, невозможно было рассмотреть выражение его глаз. Но Лена совершенно точно знала, что сейчас он наблюдает за крайним столиком у стены, где сидели три человека в строгих темных костюмах при галстуках. Их можно было бы отнести к общей массе клиентов, если бы не некоторые настораживающие черточки в их поведении. Слишком вяло они разговаривали, слишком часто поглядывали на дверь, за которой был Варяг. И, что самое подозрительное, каждый из них сидел на краешке стула, как будто намеревался вскочить в любую следующую секунду. Возможно, так оно и было.

Лена была уверена, что Макс думает точно так же, как и она, именно это называется интуицией. Она достала зеркальце и поправила прическу. И тотчас почувствовала, как миниатюрный немецкий Lignose выскользнул из вшитого внутреннего кармашка и, закрепленный на тесемке, повис вдоль предплечья. Оставалось только опустить руку, чтобы он лег в ладонь. Но торопиться не следовало, а вдруг ей показалось? В зеркале Лена неожиданно увидела лицо своего ухажера, и оно ей не понравилось. А может, все дело в ее излишней подозрительности? Кавказец продолжал что-то говорить, сыпал комплиментами, но в его словах уже не чувствовалось прежнего куража. К своему немалому удивлению, она обнаружила, что он внимательно наблюдает за Варягом, спешащим к выходу. Так можно смотреть на человека, с которым прежде был хорошо знаком, да вот беда, основательно позабыл! Даже лоб кавказца собрался продольными морщинами, словно он решал какую-то непосильную задачу.

И в это самое мгновение Лена осознала, что сейчас прогремит выстрел. Опустив руку, она тут же ощутила в ладони гладкую поверхность рукояти пистолета и, чуть приподняв кисть, направила ствол в лицо кавказца. Теперь она понимала, что искусный флирт был не чем иным, как тонкой оперативной игрой, главной целью которой был именно Варяг. Лена увидела в глазах кавказца удивление и немой ужас.

Он открыл рот и прошептал ругательство.

— Это тебе за сучку! — негромко произнесла Лена и нажала на курок.

Выстрел прозвучал громче, чем следовало ожидать. Лена увидела, как из ослабевшей руки кавказца выпал вороненый «вальтер» и мягко упал на ковер. Кавказец еще секунду пытался приподняться, продолжая буравить Лену черными удивленными глазами, а потом, лишенный сил, откинулся на спинку стула, широко открыв рот.

Подняв руку, Лена мгновенно спрятала пистолет в рукав платья. Никто ничего не заметил. Но она была уверена, что сейчас все взгляды были обращены именно к убитому кавказцу. Лена поднялась из-за стола и, ни на кого не глядя, направилась через зал в сторону распахнутой двери выхода. Совсем рядом негромко взвизгнула женщина. Боковым зрением Лена увидела, как распахнулась спрятанная в нише дверь, и прямиком к ней устремились два человека в форме охраны.

— Женщина, остановитесь! — крикнул один из них, ускоряя шаг.

Не оборачиваясь, Лена продолжала идти по направлению к открытой двери.

— Женщина! Я вам говорю! — выкрикнул охранник, уверенно лавируя между столами. — Остановитесь!

Варяг уже в сопровождении Макса вышел из зала. Там его уже не достать. Лена на мгновение повернулась и, сделав удивленные глаза, посмотрела на преследователей. По напряженным лицам мужчин она поняла, что охрана не поверит ни одному ее слову, где-то в служебном помещении наверняка установлен монитор, на котором было запечатлено каждое ее движение. А верхняя камера зафиксировала не только ее движение, когда она поправляла высокую прическу, но и ладонь, сжимающую ствол. Им оставалось сделать всего лишь несколько шагов, чтобы схватить Лену за плечо, как вдруг трое мужчин, сидящих за столом недалеко от входа, неожиданно поднялись и перегородили дорогу преследователям. Охранники мгновенно остановились, будто натолкнулись на бетонное ограждение.

— Полегче, молодой человек, — неодобрительно произнес один из троицы, высокий смурной шатен, и уверенно сделал шаг вперед, оттесняя преследователей.

Не тратя времени на пререкания, охранники обогнули парней и, опрокинув стоящий на пути стол, устремились к выходу. Раздался звон стекла, дребезжащий лязг разлетевшейся посуды. Глянув через плечо, Лена увидела, как один из преследователей споткнулся о выставленную вперед ногу и, нелепо выставив руки, полетел прямиком на колени полной пожилой даме. А в самом центре зала, свесив окровавленную голову на грудь, застыл кавказец.