– Ну прости! А зачем вы так наряжались?

– Затем, что Даша просто бредит твоими романами. Я этого никогда не понимала. Но мне было интересно посмотреть на писателя, который так ее зацепил.

– Посмотрела?

– Ага! Когда мы с ней вышли из Дома журналиста, я сказала: «Твой кумир будет моим мужем». Даша засмеялась. «Дурочка! – сказала она. – У него таких, как ты, вагон и маленькая тележка». – «Спорим?» – предложила я.

Мы сидим в полутьме при двух зажженных свечах. Зрачки Вики расширились так, что ее глаза стали похожи на глаза Лизы. Они такие же черные, в них так же пляшет пламя свечей. В этом есть что-то дьявольское.

– Погоди, Вика! Ты же не хочешь сказать, что сегодня просто выиграла спор с Дашей?

– Это уже не имеет значения, папик. Ты же не возьмешь свои слова обратно? Это было бы неблагородно!

– Не смей называть меня папиком!

Тыкается мне мокрым носом в ухо.

– Если ты опять скажешь мне, что не спишь с детьми… – нежно произносит она, – то я возьму молоток…

– И треснешь по моей надменной башке?

– Верно.

Просовываю руку ей под коленки, беру на руки и отношу на диван. А она тяжеленькая! Сидит, выставив вперед нижнюю челюсть и закусив губу.

– Вика! Мы должны с этим подождать… Я не развелся с Тамарой… Я не говорил на эту тему со своим сыном… У меня шаткое положение в издательстве… Мои книги плохо расходятся… И я…

– Все, хватит! – говорит Вика. – Я тебя услышала.

– Пойми… Ведь это жизнь, а не любовный роман.

– Да, это жизнь, – соглашается она. – Та самая, которой ты боишься. Ты впустил меня в свою жизнь, запер в ней, как в клетке, и теперь всего боишься. Боишься выпустить меня обратно и боишься жить со мной как с живой женщиной, а не придуманной тобой героиней. Ты ловишь кайф от чтения мне вслух любовных романов, потому что чувствуешь, как я на это реагирую. Потому что знаешь, что в это время я думаю только о тебе. Ты просто извращенец, Иноземцев!

– Но это ты уговорила меня читать эти романы! – возмущаюсь я. – Не знаю, зачем это было нужно тебе и дяде, но, прости, я заглядывал в твой блокнот. Ты записывала все мои замечания…

– Да, записывала. И показывала их дяде. И знаешь, как мы поступали? Мы исполняли все твои пожелания, только наоборот. Все, над чем ты издевался, все, что тебе категорически не нравилось, мы отправляли в печать. Все, что ты хвалил, мы зарезали на корню.

– Почему?!

– Во-первых, потому, что ты слишком умный, Кеша. Женщины любят умных мужчин, но не такого типа, как ты. Во-вторых, потому что ты трус и боишься женщин. А женские романы – это…

– Да, помню. Это территория женского откровения.

– Вот именно. И сейчас, Иноземцев, ты узнаешь, что это такое. Выпей шампанского для храбрости. Я пошла чистить зубы.

– Зачем?

– Что за странный вопрос? Детям положено чистить зубы на ночь, ты не знал?

Слышу, как она включает душ. Нет, этого не будет. Во всяком случае, не сегодня. Я к этому не готов.

Возвращается в маминой ночнушке, отодвигает журнальный столик и встает передо мной на колени.

– Закрой глаза, – говорит она.

– Вика…

– Закрой глаза, трусишка. И слушай меня, пока я могу что-то говорить. Ты – лучший мужчина на земле. Я с ума сходила по тебе эти полгода. Когда ты прикасался ко мне. Когда ты просто смотрел мне в лицо. Я влюбилась в тебя еще маленькой девочкой, когда увидела твою фотографию. И я сказала: я вырасту, и он будет моим мужем. Я выросла, Кеша… И я давно не ребенок.

Где я это читал?

Она застонала, когда ее пальцы сомкнулись вокруг его члена… Он был большой, горячий и бархатистый… Подавшись вперед, она дюйм за дюймом забрала его в рот.

– Как странно, – говорит Вика в постели. – Я всегда думала, это будет больно, как операция. А это совсем-совсем не больно. Крови нет. Может, со мной что-то не так?

– Почему не сказала мне, что ты девушка?

– А нужно было предупреждать? Учту для следующего раза.

– Издеваешься надо мной?

– О-о! – шепчет она. – О-о!

– Что «о-о!»? Ты – ведьма!

Смеется мне в плечо.

– Нет, ну как я тебя сделала! Полгода занималась какой-то ерундой, а оказывается – против лома нет приема.

– Откуда у тебя этот опыт?

– Какой опыт? Я даже не целовалась ни с кем. Это все любовные романы. Ты думаешь, они сегодня закончились? А они только начинаются. Тебя ждет еще много сюрпризов. Готов?

– Ради вас, сударыня… Вика, иди ко мне!

Вика отбрасывает одеяло и с наигранным ужасом рассматривает меня.

– Ни фига себе! – говорит. – Да ты сексуальный маньяк, Иноземцев… Я тебя боюсь!

– Пошла ты к черту!

– К тебе или к черту? Пока не могу, Кешенька! – шепчет она мне в ухо. – Хочешь, принесу тебе шампанского?

– Шампанское в постель лучшему мужчине на земле? – спрашиваю я и чувствую, как глупо улыбаюсь.

– Кто сказал тебе, что ты лучший?

– Ты!

– Разве? Тебе послышалось, Иноземцев!

– Не смей называть меня Иноземцевым!

Мы с Викой смеемся и пьем шампанское.

И вдруг я мгновенно проваливаюсь в сон.

Перевала нет. Он обозначен на карте, но его нет в природе. Во всяком случае – в этом месте понижения хребта. Я стою в каменном мешке. Справа и слева от меня и прямо передо мной почти отвесные скалы. Но я не чувствую злости. Мне становится даже смешно. Подозреваю, что Хальтер догадался об этом еще позавчера, когда мы первый раз шли на штурм этого несуществующего перевала. Потому и отдал приказ возвращаться.

Почему он ничего не сказал мне?

Я знаю, что Хальтер не хотел идти в поход со мною в паре. Его заставил наш тренер. Тренер – приятель моего отца. В молодости они учились на одном курсе факультета геологии и вместе начинали заниматься горным туризмом. Их было три друга – мой будущий отец, мой будущий тренер и будущий декан нашего факультета. Три неразлучных товарища. Потом жизнь развела, но иногда втроем они ходили в баню. Тогда-то мой отец и передал тренеру карту. Это была самодельная карта, и кое-что на ней не совпадало с туристической схемой этого района Кавказа, которую можно было купить в любом крупном книжном магазине в отделе «География». Среди туристов ходили слухи, что на этой схеме не все указано верно, чтобы сбить с толку потенциального врага на случай войны. Скорее всего, это были просто слухи, но ведь откуда-то взялась карта, отличная от официальной схемы? Отец нашел ее в своем архиве и отдал тренеру. Тот предложил Хальтеру во время «единички» сделать крюк и разведать, есть в этом месте перевал или нет.