— Историко-архивный, — поправил ее я. — Не обижай мою альма-матер. Это, между прочим, очень достойное учебное заведение с богатым прошлым.

— Это единственное заведение, в которое тебя согласились перевести без потери года, — уточнила Юлька. — Причем благодаря моей тете, которая там ректор. Плюс оно было единственным, в котором тебя не стал бы щемить дядя Толя, и то только потому, что счел забавной запись, которая в итоге украсит диплом, мне про это мама рассказала. Так и сказал: «Там этому дураку и место. Так от него человечеству меньше вреда будет».

— Не «дураку» батя тогда сказал, — снова поправил ее я, нахмурившись. — Там другое слово фигурировало. И вообще, закрыли тему.

— Как меня обсуждать, так ты первый, — справедливо заметила Юлька. — А как тебя, так сразу «закрыли тему». Где справедливость, Швецов?

— В Гааге, — я поставил чайник на плиту. — И то весьма условная.

— Хороший город, между прочим. — Юлька зажмурилась и стала похожа на котенка. — Помнишь, как мы после десятого класса туда летали с твоей мамой? Она нас постоянно по музеям водила. Все этим восхищалась… Как его… С забавной фамилией…

— Мондриан, — подсказал я, понял, о ком она ведет речь. — Питер Мондриан.

— Точно, — наставила на меня указательный палец Юлька. — А еще мы там с тобой в первый раз…

— Вечер воспоминаний закрыт, — открыв дверь холодильника, приказал я. — Есть будешь?

Да все я помню. И то, как мы смылись из «Панорамы Месдаха», оставив там мою маму, которая не могла оторвать взор от высоченной картины, и пустой номер в «Дез Индез» с закрытыми шторами, и мое удивление, когда я понял, что Юлька, оказывается… Ладно, не суть. Было и было, чего вспоминать? Все изменилось, мы выросли, где теперь та раннелетняя Гаага с ее бесчисленными цветниками, фонтанами и каналами, где то ощущение безмятежного счастья? Все это ушло, растворилось, скрылось за поворотом и никогда не вернется, потому что подобное не повторяется дважды.

Впрочем, плотские радости бытия — не духовные, они-то как раз никуда не деваются. Правда, в этот раз и тут все вышло не так безоблачно, как обычно, потому что в какой-то момент Юлька, сидящая на мне и ритмично двигающаяся, заорала так, что аж уши заложило. Нет, это дело, конечно, житейское, и крики женщины во время занятий любовью для мужика что медаль на грудь, только вот крик крику рознь. Мало того, она еще и глаза ладонью закрыла, что свидетельствовало о немалой степени испуга. Я свою подругу знаю с детства, она всегда так реагирует на что-то страшное, такой у нее способ психологической защиты, так сказать, а-ля страус. «Я этого не вижу, значит, этого на самом деле нет». Глупость несусветная, но уж что выросло, то выросло.

Я, приподнявшись на локтях, повернул голову к окну и моментально понял, что так испугало мою подругу. Мне и самому стало сильно не по себе.

На балконе стоял высокий мужчина и смотрел на нас. Лицо его было в тени, но глаза… Они светились как два рубина, и этого для впечатлительной Юльки вполне хватило. Да и вообще от этой фигуры просто-таки веяло жутью.

Опять ко мне в гости вурдалак пожаловал, двух мнений быть не может.

Незваный гость заметил то, что я на него смотрю, и незамедлительно приблизил лицо к окну. Бледное, молодое, с модной щетинкой и вполне себе привлекательное. Мало того, он мне еще и улыбнулся, продемонстрировав два длинных клыка на верхней челюсти, а после подмигнул, как бы говоря: «Что, мужик, отдыхаешь?»

На этом наши переглядки закончились, поскольку после эта нежить по уже сложившейся традиции перемахнула через оградку балкона и канула в ночи.

Нет, с этим надо что-то делать. Один раз притащилась в мой дом такая погань — еще ладно, но если подобное будет происходить постоянно, то это никаких нервов не хватит.

А с другой стороны, что я могу с ними сделать, по крайней мере официально? Написать заявление в полицию? Дескать, одолевают кровососы, нарушают мое право на неприкосновенность жилища, спать не дают, любовницу пугают? С подобными заявлениями меня только в «желтый дом» отправят.

Может, Михееву позвонить? Он к подобному сообщению отнесется с пониманием и даже, возможно, поможет, вот только есть у меня ощущение, что после за свою помощь он с меня массу мелких услуг потребует, и не последней из них будет требование вовремя «барабанить» на ближних своих. На ту же Стеллу, например. Не скажу, что мне сильно жалко эту ведьму, тем более что она далеко не эталон праведности, но «стучать» я не приучен с детства. Так что не вариант ни разу. Да и вообще мне не очень хочется вот так сразу, после первой же неприятности, бежать и просить защиты у этого человека. Вурдалаки вурдалаками, а самолюбие самолюбием.

Но и терпеть подобное я не собираюсь, не хватало только. Просто надо немного подумать, и тогда хоть какие-то варианты решения данной проблемы отыщутся.

В конце-то концов, можно вообще с другого конца пробовать зайти. С противоположного. Но это потом, а сейчас надо вон Юльку успокаивать.

Она уже успела покинуть… Скажем так, то место, где находилась перед панической вспышкой, и теперь лежала на спине, все так же закрыв глаза ладонями.

— Вот, Певцова, к чему ведет употребление наркотических средств, — назидательно прошептал ей на ушко я. — Особенно если их мешать со спиртным. Кого увидела-то? Бармалея или же Бармаглота?

— У Кэрролла в каноническом тексте и черновиках не существовало детального описания Бармаглота, — пробормотала Юлька. — Валер, там был черный человек!

Ну насчет Кэрролла ей можно верить сразу, она, как-никак, филфак МГУ закончила. Оттуда же идет и этот «черный человек», похоже. Кто другой попроще бы выразился — «мужик какой-то» или что-то в этом роде. А тут вон, с отсылкой к Есенину реплика.

— Там был твой глюк, — я вздохнул и начал отдирать ладони от ее лица. — И дальше будет хуже, если не тормознешь. К тебе придут Элвис Пресли, Афанасий Никитин и Эдгар По!

— Лучше тогда уж Уайльд, — глаза девушки были полны слез. Он меня точно не изнасилует, его слабый пол не интересовал.

Шутит — уже неплохо. Значит, отпустило.

— Смех смехом, а это звоночек, — уже совершенно серьезно сказал я ей. — Когда такое мерещится, то это значит одно — беда уже на пороге. Хочешь в комнату с белыми и мягкими стенами? Не вопрос. Продолжай развлекать себя запретными удовольствиями, и ты там окажешься.

— Да пошел ты, — неожиданно зло глянула на меня