что ты знаешь о Теогонии? Или о Космогонии? Ты же врач, говоришь? Может, ещё профессор, и, наверно, начитанный до невозможности! Сколько тебе лет-то? Когда ты всё успел?

– Космогонию, как и Теогонию, придумал Гомер, – проигнорировав иронию, ответил Александр.

– Не придумал, а открыл. И не Гомер, а Гесиод. Гомер написал «Илиаду» и «Одиссею», чтобы ещё ближе познакомить людей с Богами.

– Как тебе будет угодно.

– Не мне, при чём здесь я? Это равносильно тому, что Моисей придумал Библию.

– Нам уже не дано узнать, что было первично: курица или яйцо, Гесиод или Моисей.

– Знаешь, было лучше, когда ты молчал.

Сапфо отвернулась и снова постаралась сконцентрироваться на своих мыслях: «А что, если Богиня специально явилась во сне? Может быть, она хотела мне что-то сказать? Ну зачем этот украинец начал меня трясти? А если попробовать снова уснуть?..»

Наверху лязгнула дверь. Мила и Александр вскочили на ноги и побежали наверх, перепрыгивая через ступеньки. Спустя пару минут они остановились и прислушались. Сверху отчётливо послышались приближающиеся к ним шаги. Звук отдавался эхом и доносился всё громче. Определённо, что тот, кому принадлежали шаги, уже миновал гробницы, но зачем-то продолжал спускаться. Александр развернул фонарик влево, и его луч осветил низкий проем, который ранее оставался незамеченным. Парень схватил девушку за руку, и они нырнули в него, слегка пригнув головы. Двигаясь по узкому лабиринту, очень скоро они оказались в огромной комнате со странными выпуклостями на стенах. Александр задержал свет на одном фрагменте стены, и Сапфо негромко вскрикнула, тут же зажав себе рот. Со всех сторон на них смотрели глазницы черепов.

Глава 29.

Дилос

Афродита сидела на скамейке на площади Аристотеля и кормила голубей. Птицы радостно курлыкали, запрыгивали ей на ладони, подлетая, спускались на плечи и пощипывали мочку её уха. Девушка гладила серую головку одного из пернатых друзей. Круглый глаз пристально смотрел на Богиню, словно передавая важную информацию. Афродита ответила ему ласковым взглядом, и у них завязался разговор, только им одним понятный. Со скамейки напротив послышался шум рассыпающихся семечек, и все голуби, как один, метнулись к новой кормушке. Афродита посмотрела на конкурентку, сидящую против солнца. Казалось, что у неё нет лица. Груда лохмотьев цвета земли и пыли слоями свисала с женщины неопределённого возраста и создавала впечатление скорее жилища, а не одежды. Из-под вязаной шапочки, которая, видно, когда-то была в яркую полоску, выбивалось несколько тонких седых прядей. Перчатки в тон шапочки были срезанными на пальцах, из которых торчали длинные чёрные ногти.

– Пифия! – прошептала Афродита и еле сдержалась, чтобы не сорваться с места и не обнять её.

– Сколько лет, моя Богиня! – почти не раскрывая рта, ответила женщина в лохмотьях.

– Я скучала по тебе. Мы все…

– Не говори за всех, прекрасная Афродита, я сама знаю, кто по мне скучал, а кто довольствовался лишь своими видениями, – перебила Пифия. – Оракул, видите ли, больше не в моде.

– Тебя так долго не было, – попыталась оправдать своих родственников молодая Богиня.

– В Дельфах находиться больше невыносимо, – проигнорировала её попытки Пифия. – От туристов там никому нет покоя. Вот Элевсинии – совсем другое дело. А знаешь ли ты, кто вызвал меня? – И женщина направила на Богиню пристальный взгляд, в глубине глаз сверкали золотые языки пламени.

Афродита знала ответ, но хотела услышать его от старой прорицательницы.

– Правильно, не великие Боги Олимпа. Простые смертные, молодые политеисты из Афин, воззвали к Оракулу, использовав древние заклинания. Им удалось пробудить Ихор, который закипает в моих жилах, словно бурлящий океан. Только вот пока мне непонятно зачем.

В мгновение ока Пифия оказалась на одной скамейке с Афродитой. Голуби шлейфом переместились за кормушкой.

– Позволь мне заглянуть в твоё будущее, милая Афродита.

Богиня Любви кивнула. Пифия положила в беззубый рот несколько свежих лавровых листьев и принялась их медленно разжёвывать. Её взгляд помутился, казалось, её сознание улетело, оставив тело сидеть и охранять убогую хижину из одежды. Не прекращая жевать, она вынула из-под подола платья курительную трубку и не глядя сунула её в окружённый морщинами рот. Глубоко затянувшись, Пифия закатила глаза. Плотные клубы дыма полностью поглотили оракульскую жрицу, и она исчезла, оставив за собой лишь беспорядочно топтавшихся по асфальту голубей.

На скамье рядом с Афродитой появился крепкого телосложения черноволосый мужчина:

– Тебя одну ни на минуту оставить нельзя, любовь моя! Ну что у тебя уже с лицом? Такое ощущение, как будто ты увидела ожившего Аристотеля.

– Здесь только что была Пифия, – дрожащим голосом сказала Афродита, глядя на пустую лавочку напротив.

– Пифия? Ты уверена?

– Да, Арес, она со мной говорила.

– Но… кто её вызвал?

– Этнические верующие. Наши верующие. – Афродита смотрела на Ареса глазами, полными надежды. – Люди пытаются наладить с нами связь. Кто-то обратился к Оракулу, использовав древние заклинания, и он вошёл в тело Пифии. Мне нужно срочно встретиться с Аполлоном прежде, чем эта новость дойдёт до Зевса.

– Аполлон и сам скоро найдёт тебя, будь в этом уверена. Ты лучше поведай мне, моя прекрасная Богиня, о том, что говорила тебе Пифия.

– Она пророчествовала… Час очень близок, Арес. Мои старания были ненапрасны, и скоро родится спаситель. После стольких столетий Земля вновь увидит полубога!

В янтарных глазах Афродиты, словно бриллианты, дрожали слезы счастья. Рука её легла на небольшой округлый живот…

*******************

– Если вы прямо сейчас не объясните мне, что, чёрт возьми, с вами всеми происходит, забудьте вообще о нашей дружбе и моё имя в частности! У меня тоже есть сердце, и оно, между прочим, не каменное! Оно вместе с вами скорбит по вашему ушедшему из жизни отцу. Если я потеряю и вас…

Исхудавший измученный Лукас стоял на причале и кричал, задыхаясь от гнева и обиды. Кейси и Никос, уже находившиеся на яхте, быстро сбежали по трапу на берег и кинулись обнимать друга.

– Лука, милый, добрый, хороший Лука! – Кейси как безумная стала целовать губы, щеки, лоб онемевшего от неожиданности парня. – Прости меня, я не была готова, не была уверена. Но теперь я – другой человек! Поплыли с нами, и я всё тебе расскажу!

Она схватила парня за руку и потащила на корабль. Лукас в одно мгновение обо всём забыл и, как собачонка на привязи, поспешил за Кейси. Якорь поднялся, зарычал мотор, паруса натянулись до предела, и группа архаических верующих отправилась на священный остров Дилос.

– Посейдон нам в помощь! – воскликнула Деспина, стоя на носу палубы с вытянутыми вверх руками. – Генито!37

– Генито! – вторили ей члены экипажа.

В назначенное время политеисты всего мира, где бы они ни находились, были готовы совершить важное священнодействие. Греки, жившие в других странах Европы, в Америке, в России, на Кавказе, в Азии, в Австралии и других точках планеты, сосредоточились на молитве, обращённой к древним Богам.

На острове Дилос кроме членов «Археллина» собралось ещё несколько десятков человек из разных уголков Греции. В белых мантиях с красными накидками, перекинутыми на одно плечо, они уже возводили алтарь. Ладья с оливковым маслом, орехи, колосья пшеницы, лавровые ветви, амфора с вином. Факелы, щит и меч, лира, литавры. Движения греков были слаженны, будто невидимые силы руководили ими, будто они всю жизнь готовились к этому древнейшему ритуалу. Их лица были напряжены. В воздухе витали волнение и страх…

*******************

Время на Олимпе замерло. Мнения Богов сильно