и Синди, – в стенном шкафу, чтобы вы не могли выбраться. Затем отведет Барбару в домик прислуги и убьет ее. Потом он убежит, а мы придем сюда утром и выпустим вас, а вы расскажете нам, что помните. – Она замолчала.

– Сборщик? – спросил Бобби.

– Сделаем, чтобы выглядело именно так, – убеждающим тоном произнес Джон.

– Я должна провести ночь в стенном шкафу? – встревоженно спросила Синди.

– Это же всего лишь игра, – подергиваясь, сказал Пол.

– Я не хочу.

– Хочешь вместо этого получить взбучку?

Синди промолчала.

– Я хочу еще кока-колы. – Бобби встал и вышел на кухню, остальные встали один за другим и проследовали за ним. В доме было жарко. Когда все вернулись и уселись, Бобби посмотрел на Дайану и спросил:

– Хочешь сказать, что мы придумаем об этом историю?

– Верно.

– Это не сработает.

– Послушайте, – сказал Джон.

– Ну, – Дайана, казалось, какое-то время собиралась с мыслями, – ну, мы воспользуемся фургоном, чтобы отвезти ее в домик прислуги. Потом мы… ну, сделаем то, нужно.

– Убьем ее.

– Верно, – сказал Пол.

– Во всяком случае, это самая легкая часть, – сказала Дайана. – После того, как все будет кончено, мы прибираемся, возвращаемся сюда и запираем вас с Синди в стенном шкафу. Утром в воскресенье, не обнаружив вас в церкви, мы поднимаем шум. Вас находят, и вы всем рассказываете, что я только что сказала.

– Что было до того момента, как вы оказались в шкафу, – сказал Джон. – После этого вы уже ничего не знаете. – (Он намеренно сделал акцент на слове «ничего».)

– Правильно, больше ничего, – сказала Дайана. – Потом кто-нибудь идет в поле, находит тело, вызывает полицию и… – Она пожала плечами.

– Это все равно не сработает. – Однако по тону Бобби чувствовалось, что он уже не настолько уверен в своих словах.

– Ты не мог это сделать, поскольку был заперт в шкафу, – успокаивающе произнесла Дайана.

– А вы?

– Мы были дома до того, как это случилось.

– Отпечатки пальцев.

– Сотрем. Машиной мы никогда не пользовались.

– Следы, – с некоторым отчаянием произнес Бобби.

– Заметем их.

– Время смерти, – сказал он. Для тринадцатилетнего мальчика это был довольно специфический термин. О знал его благодаря телепередачам и своему отцу-врачу.

– Ага, – сказал Джон.

– Подгадаем, – сказала Дайана. – Тут нам остается уповать на то, что взрослые нас не заподозрят. Если мы просто вернемся домой вовремя и будем вести себя совершенно естественно, – тут она посмотрела на Пола, – предки ничего не заметят. Все равно они и половины всего не знают.

Бобби тяжело вздохнул, затем озвучил очень простую вещь:

– Сборщик скажет, что он этого не делал, потому что он этого не делал. В это время он будет находится в другом месте. Значит, это все мы.

– Нет, если он будет здесь делать какую-нибудь работу и оставлять везде отпечатки пальцев. – Дайана подождала, не выдвинет ли Бобби контраргумент. И наконец торжествующе улыбнулась.

Бобби был ошеломлен. Дайана была по-настоящему злой и обладала извращенным мышлением. Слабым голосом утопающего он произнес:

– Он все равно скажет, что не делал этого.

– Его схватят и изобьют, или что там с такими делают. – У Дайаны было довольно скверное представление о работе полиции. – И что бы он ни говорил, ему не поверят.

– Почему?

– Кого волнует, что говорит какой-то сборщик?

– Взрослые все равно друг другу не верят.

– Отпечатки пальцев, время смерти… – Дайана ответила Бобби его же вопросами и дала ему время обдумать сказанное ею.

– Ну, не знаю…

– Хочешь сказать, ты согласен? – спросил Пол.

– Нет.

– Но ты бы согласился, если б это сошло тебе с рук.

– Мы не можем.

– Почему?

– Потому что мы… – Совершенно неожиданно по щекам у Бобби потекли слезы. – Потому что мы всего лишь дети. Кто-нибудь сломается и начнет болтать, как только взрослые его прижмут.

– Трус? – сказал Пол.

– Если они не добьются от Сборщика признаний, то мы тоже не будем признаваться, – сказал Джон. – Им придется выбирать между нами и им.

– Думаю, мы можем рассчитывать на помощь наших предков, – рассудительно произнесла Дайана. – Если скажем, что этого не было, и будем много плакать, нам поверят.

– Пол все расскажет.

– Кто ему поверит? – сказал Джон.

Дайана молчала.

В чем дети были единодушны, так это в том, что Пол был другим, совсем другим. Они никак не могли от него избавиться, поэтому, несмотря на его калечность, просто отвели для него место. Но он был реально чокнутым.

– Никто, – сказала Синди, и она была права.

Пол в ярости вскочил. При всех его странностях, глупым он не был.

– Я… – воскликнул он, в попытке опровергнуть обвинение. – Я… Я… – Было ясно, что Пол хотел сказать что-то, что нельзя выразить словами. Если б он огляделся вокруг, то даже нашел бы сочувствие. Все переживали, хоть и по-разному. Но он не смотрел по сторонам и не мог ничего выговорить. Вместо этого, не найдя слов, опустил голову, как маленький бычок, и, охваченный жаждой самоуничтожения, бросился к стене гостиной. Со стуком ударился в нее и упал на пол, но не потерял сознание. При всей своей кажущейся хрупкости и при этом невероятной энергичности, он, похоже, еще сохранял легкую связь с реальностью.

Члены Свободной Пятерки (по крайней мере, трое из них) замерли. Они слышали о самоубийственных припадках Пола, но никто, кроме Дайаны, никогда их не видел. Они уставились на него в полном изумлении.

Расстроенный, обиженный, все еще не способный сказать, что хотел, он лежал на полу и рыдал. Это были душераздирающие звуки, звуки, издаваемые не просто обиженным ребенком, а ребенком брошенным, лишившимся всякой поддержки.

Дайана вскочила на ноги и подбежала к нему. Обычно она двигалась с ледяным спокойствием, но на этот раз ее движения были по-детски резкими, неуклюжими и пугливыми. Она перевернула Пола на спину и положила его голову себе на колени. Было очевидно, что ей жалко его. А Пол, если не брать во внимание его спазмы и подергивания, был вполне нормальным мальчиком. У него были светло-каштановые волосы, тонкие и вьющиеся. Карие глаза излучали тепло. На фоне короткого хлопчатобумажного платья Дайаны он выглядел очаровательно. Было в выражении его лица что-то умоляющее.

Дайана погладила его по голове в поисках шишки.

– Ты не поранился?

– Я… я… – пытался сказать он снова и снова.

– Пол! Пол, послушай меня. Помолчи.

– Я… что?

– Пол, ты сможешь сделать это.

– Что?

– Убить ее.

– Я?

– Убить ее, – сказала Дайана. – Как мы обсуждали.

Пол немного успокоился. Стал всхлипывать реже.

– Ты скажешь нам, что делать, и сам будешь первым. Понимаешь?

– Правда? – От снизошедшего на него озарения, глаза у него стали янтарными, как у кошки.

Дайана посмотрела на остальных