– Значит, ты не навещал Роуз в Сити?

– Нью-Йорк-Сити?

– Да, Нью-Йорк-Сити.

– Нет. – Долю секунды казалось, что он добавит что-то еще.

– Ты лжешь?

– Нет! Просто я удивлен, вот и все. Роуз говорила, что ей нравится жить у гор. Она говорила, что они дают человеку перспективу. Когда ты слишком зацикливаешься на себе, достаточно выглянуть из окна, чтобы увидеть, насколько ты ничтожен.

Вайолет не могла не заметить, что он говорил о Роуз в прошедшем времени.

– Вы с Роуз когда-нибудь ездили вместе в Сити?

Она почувствовала, что он колеблется.

– У нас с Фрэн там есть квартира. Мы снимаем маленькую студию в Вест-Виллидж.

Не так уж далеко от офиса экспресс-доставки в Челси.

– Значит, в последний раз, когда вы говорили с Роуз…

– Я с ней расстался. Думаю, для нас обоих это было облегчением.

Он думает. Вайолет резко выдохнула.

– Уверена, было большим – огромным – облегчением, когда Роуз сделала аборт. Но ты даже не потрудился поехать в больницу вместе с ней.

– Роуз не хотела, чтобы я там был! Она не хотела, чтобы я помогал ей с оплатой. Она сказала, что ничего от меня не хочет, и я ей поверил. Если это была какая-то проверка – что ж, это не моя вина. Я не умею читать мысли. Я могу исходить только из того, что люди говорят мне.

– Можно я спрошу последнюю вещь? А потом исчезну… Как все началось?

– Что? У нас с Роуз?

– Очевидно, у вас с Роуз.

– Что ж, мы встретились для индивидуальной консультации перед исследовательской работой.

– И?

– В конце я спросил у нее: «Что-нибудь еще?» – и она закинула ногу на стол, подняла штанину и сказала: «Посмотрите на мои новые носки». Это были шерстяные носки «Darn Tough» для походов – совсем не ее стиль – но я как-то нес какую-то чушь о них на занятии. Было лестно, что Роуз запомнила.

Вайолет попыталась вспомнить, изменился ли стиль Роуз после того, как она переключилась с театра на науку. Возможно, несколько месяцев она игралась с флисом и фланелью, но ее небрежность была нарочитой. Может, на ее ботинках и была глина, но свой конский хвост она продолжала поливать лаком.

– И что было потом? – спросила Вайолет.

– Потом она как-то написала мне вечером на странице школьного чата – просто поздороваться. А в итоге мы проболтали там три часа.

– А после этого? – Вайолет возмутило, что Мэтт вынуждал ее управлять его рассказом.

– Однажды я увидел Роуз на Черч-стрит. Я там еще плохо ориентировался, поэтому спросил, не знает ли она, где находится одна кофейня. Она сказала: «Давайте я вам лучше покажу». Мы пошли туда вместе, взяли кофе с собой и отправились гулять. В тот момент мы явно начали переходить черту. Но у меня всегда были размытые границы с женщинами. Я понял это, когда мы с женой начали ходить на семейную терапию.

Вайолет посочувствовала психологу, которому регулярно приходилось выслушивать Мэтта в течение пятидесяти минут.

– И когда все стало серьезно?

– Если ты спрашиваешь о том, о чем я думаю, мы поцеловались только за месяц до окончания семестра. И у нас не было секса, пока не закончились летние экзамены.

Может быть, все преподаватели измеряют год подобными ориентирами, но в исполнении Мэтта это выглядело как откат в развитии.

– Когда обо всем узнала твоя жена?

– Ну уж нет, – поддразнил ее Мэтт. – Ты уже задала последний вопрос. А теперь сдержи свое обещание и исчезни.

– Значит, ты действительно совсем не общаешься с Роуз?

– Совсем, – твердо ответил он.

Вайолет надеялась, что он был талантливым лжецом. А если нет, кто такой Дэмиен? Кто сбежал с Роуз?

Детектив Доннели добавил в свой чай сливки и подул на дымящуюся чашку. Он поерзал, пощелкал ручкой в кармане, словно ему было неловко сразу переходить к делу.

– Ник Флорес говорит, у тебя есть новая информация о твоей сестре?

Вайолет кивнула. Она еще не пришла в себя от разговора с Мэттом. На каком-то глубинном уровне его гнев казался ей доказательством того, что любой, кому она откроется, нападет на нее. Она не могла доверять никому.

На самом деле, Вайолет не знала, с чего начать. Если она начнет с писем Роуз, возможно, детектив Доннели скажет, что они являются доводом в пользу того, что Роуз в тот вечер не было дома.

– Роуз начала мне писать, но пока я не хочу показывать вам письма.

Детектив Доннели выглядел удивленным, но не раздраженным. Это было хорошо.

– Ты можешь начать историю с чего тебе удобно.

– Когда она сбежала, полицейские во время расследования постоянно спрашивали: «Как ты думаешь, что случилось с Роуз?»

– Я прочитал материалы дела, – кивнул Доннели. – Насколько помню, ты сказала полиции, что думаешь, что она сбежала со своим парнем. Ты сказала, что Роуз была скрытной в том, что касалось ее отношений. Многое указывало на то, что ваша мама отличается строгостью и гиперопекой. Она сказала полиции, что не одобряет секс до брака, не говоря уж о совместной жизни. И если девчонка вроде твоей сестры хотела начать жить с парнем, ей ничего не оставалось, кроме как бежать среди ночи.

– Моя мама действительно строгая, поэтому я кое о чем умолчала.

Доннели почесал щеку ручкой и медленно царапал ей что-то в блокноте, пока Вайолет рассказывала ему историю аборта Роуз и фотографии на столе Джозефины.

– Поэтому я надеюсь, что вы снова зададите мне тот вопрос… «Как ты думаешь, что случилось с Роуз?».

Детектив подался вперед и оперся локтем о стол.

– И что же, думаешь, действительно случилось с твоей сестрой?

– Это только теория… – Вайолет быстро вздохнула и взмолилась, чтобы то, что она собиралась сказать, не прозвучало безумно. В комнате для посетителей с решетками на окнах и знаком «КОРМИТЬ ЖИВОТНЫХ ЗАПРЕЩЕНО» трудно сказать что-то, что прозвучало бы здраво.

– Само собой, – ответил он. – Твоя работа – иметь догадки. Моя работа – в них разобраться.

– У бывшего Роуз…

– У Мэтта?

– У Мэтта, да. У его жены, Франчески, рак.

– Понятно, – на лице у Доннели появилось недоумение.

– У матери моей лучшей подруги рак груди. Она прошла химиотерапию, облучение – в общем, все пытки. И я знаю, что эти процедуры могут привести к бесплодию. Берил всегда говорила, что если бы она знала, что у нее будет рак, то избавила бы себя от головной боли из-за перевязки труб.

– Понятно.

– Вот. И мне кажется, что мужчина, который только что узнал, что у него может никогда не быть детей с женой, мог быть не слишком огорчен тем, что его подружка забеременела. Может быть, он думал оставить свою жену и остаться с Роуз. К тому времени, когда должен был родиться ребенок, Роуз осталось бы всего несколько месяцев до окончания колледжа.