Медсестра нажала на кнопку, и связь оборвалась.

– …рт.

Плечи Вайолет поникли. Она обернулась с гримасой на лице.

– Три, – елейным голосом закончила медсестра.

Уильям Херст

Если в уютном, просторном кабинете Джозефины все было разложено по корзинам, ящикам и шкатулкам, кабинет Дугласа был холодным, необжитым – вплоть до плиточного пола – и узким: прежние хозяева дома использовали это помещение как прачечную. Из-за тесноты Уиллу пришлось стоять слишком близко к эргономичному креслу отца. Он почувствовал приступ клаустрофобии. Куда бы он ни посмотрел, всюду были кабели, подставки для компакт-дисков и желтоватая пыль.

Как и в отцовском кабинете в IBM, в комнате не было никаких индивидуальных штрихов: ни пресс-папье, имеющего сентиментальную ценность, ни единой рамки на стене. Что нравилось его отцу? Уилл понятия не имел об этом. Он мог бы написать целые тома о предпочтениях своей матери, но об отце он не знал ровным счетом ничего.

Дуглас включил компьютер.

– Так в чем тебе нужна моя помощь? – спросил Уилл. Но его отец, сделав глоток прозрачной жидкости (оставалось надеяться, безалкогольной), казалось, уже слишком сосредоточился на деле, чтобы ответить. Он открыл страницу почтового сервиса, которым пользовалась Роуз, и быстро ввел по памяти ее e-mail.

– Ты знаешь пароль Роуз? – спросил Уилл, когда курсор прыгнул в следующее пустое поле.

– Пока нет. Ты поможешь мне его узнать.

– Я? Это ты работаешь с компьютерами. Разве у тебя нет какой-нибудь программы, которая может взломать почтовый аккаунт?

– Нет. Но большинство паролей носят социальный характер. Люди используют пароли, которые легко запомнить. Или используют один и тот же пароль для всего. Другими словами, их можно угадать.

Его пальцы забарабанили по клавишам.

– И как ты пытаешься угадать?

– Решил для начала попробовать самые распространенные пароли.

«Пароль неверен», вспыхнули красные буквы.

– Например?

– Ох… да ты сам знаешь, «12345». «Jesus». «Princess». «Love». «Letmein». Многие люди используют само слово «password»[11].

Уилл не знал. Но он был потрясен собственным интересом к этой теме. Об этом аспекте языка он никогда не думал. Компьютерный язык. Формулировка приватности. Даже Уиллу с его феноменальным лексическим запасом казалось опасным обозначать словами что-то секретное. Как только они взломают пароль его сестры – как только они точно узнают, что с ней происходит, – им, возможно, придется действовать. Вот в чем была особенность слов: они были кольями, пригвождавшими к земле реальность. И временами язык вызывал в нем страх – даже несмотря на то, как легко он пронзал словами предметы.

– Еще бывают leet-пароли, – продолжил Дуглас. – Это те, в которых буквы заменяются похожими цифрами или символами. Например, если я наберу «Rose», но вместо «o» введу ноль.

«Пароль неверен».

Дуглас побарабанил пальцами по краю стола.

– Что ж. Ладно, – сказал он. – Это хорошо.

– Хорошо? – переспросил Уилл.

– Да. Я был бы разочарован, если бы Роуз оказалась настолько глупа, чтобы использовать любой из них. И если ты используешь какой-то из этих паролей, то можешь с тем же успехом выйти на улицу и отдать свой кошелек первому встречному.

Уилл со стыдом подумал о том, что для его собственной электронной почты они с мамой выбрали в качестве пароля «ChristLove», «ЛюбовьХриста».

«Вы ввели слишком много неверных ответов», отобразил сайт, блокируя им доступ.

– Что будем делать теперь? – спросил Уилл.

– Используем анонимный IP-адрес и попытаемся еще раз. Возьми эти афиши, – Дуглас указал на стопку у ног Уилла. – Мы попробуем название каждой постановки, в которой когда-либо участвовала Роуз. Плюс имя каждого персонажа, которого она когда-либо играла.

Уилл сделал, как ему было велено. Он сыпал названиями спектаклей в случайном порядке: «Камелот», «Сыграй леди», «Чем дальше в лес…», «Пигмалион», «Дракула», «Перикл» Шекспира. В качестве паролей они пытались использовать не только «SandraDee» и «Maria», но и менее очевидные «SummerNights», «GreasedLightning», «VonTrapp», «RainDropsOnRoses».

– Пап? – позвал Уилл.

– Мм?

– А почему ты не сделал этого раньше?

– Потому что, в отличие от твоей матери, я не люблю рыться в вещах своих детей. Но это чрезвычайная ситуация. В любом случае, думаю, нам нужно искать в другом направлении. Возвращайся в комнату Роуз и принеси все книги и диски, которые найдешь. А еще загляни в ее шкаф. Возьми этот блокнот и запиши ее любимые марки одежды.

Когда Уилл вернулся, они попробовали ввести названия всех духов и модных марок, которые носила Роуз, – но все это казалось слишком легкомысленным и поверхностным, чтобы оказаться правильным. Что девчонки скрывают наиболее ревностно? Парней. Отношения. Уилл знал об этом из-за откровений Вайолет о своих детских влюбленностях в дневнике, который читала их мама. Каким бы ни был пароль от почты Роуз, он был как-то связан с ее парнем. Уилл был в этом уверен.

– Ты не нашел никаких дисков? – спросил отец.

Уилл покачал головой.

– Роуз слушала музыкальные файлы на своем ноутбуке. Она забрала их все с собой.

– Пфф, – выдохнул Дуглас. – Значит, ее любимые песни мы не выясним.

– У Роуз теперь другие увлечения, – заметил Уилл, вспоминая ее дневник. – Может быть, тебе стоит попробовать названия кемпингов или походных маршрутов.

Они изучили найденные в интернете карты заповедников Минневаска и Мохонк. Ни один из них не признался вслух, сколько лет прошло с тех пор, когда они в последний раз бродили по петляющим тропам.

– Попробуй «EchoRock», – предложил Уилл.

Дуглас изобразил звук провала из игрового шоу:

– Пау-уа-уа.

– А если «CastlePoint»?

– И снова нет.

Они продолжали перебор, неудача за неудачей.

– Напомни-ка, какой у Роуз был любимый предмет? – спросил Дуглас. – На какую специальность она перевелась?

– Что-то на естественно-научном факультете. – Уилл снова покраснел.

Почему никто из них не слушал ее в тот вечер, когда она вернулась из учебного отдела, легкомысленно размахивая хвостом? Потому что они немедленно начали перечислять причины, по которым Роуз должна вернуться на актерское мастерство. Уилл все еще помнил мамину речь за ужином: «Розетта, это просто эгоистично – отмахнуться от возможностей, которые у тебя есть. Ты можешь продолжать рассказывать, что это твоя жизнь и твой выбор. Но многие люди – преподаватели, агенты – изо всех сил старались ради тебя. Ты их подводишь. Это пощечина для каждого из них».