лазили на звонницу часовни, ударяли в колокол, наслаждались праздничным звоном. Хотя, на мой взгляд, от повседневного звона он отличался только в худшую сторону. Некоторые из "звонарей", в силу своей неустойчивости и неотступного закона земного притяжения, скатывались по лестнице из звонницы на своей пятой точке. И благодушно затихали у подножия лестницы, укладываясь почивать. Их попытки не ценили жены и, ругаясь, тащили своих благоверных по домам.

К вечеру из озерка, которое мне по колено, извлекли пару упившихся до изумления, мужиков. Но они оказались живы. Просто очень устали, а водичка теплая… Вот и прилегли. Наутро некоторые мои работники имели вид помятый и смущённый, а некоторые ещё и обзавелись дополнительным украшением и таинственно мерцали одним глазом из глубин сине-фиолетового отека вокруг глаза. Но, к слову сказать, наши "закодированные" Хаськой пьянчуги участия в гульбищах не принимали, только вздыхали глубоко, поглядывая с лёгким презрением в сторону упившихся до состояния риз односельчан. Их жены были счастливы и гордо задирали нос перед менее везучими товарками.

Я собрала баб и сурово им выговаривала, зачем они опять медовой браги наварили. Бабы божились и клялись детьми, что ставили браги не более литра-другого. Больше просто не с чего, прошлогодний мед почти закончился, осталось только ребятишкам, если захворают. А свежего меда ещё нет. И пшеницы тоже нет, чтобы поставить брагу на ней. Тут бабы правы, даже у меня в амбарах зерна не так уж много осталось.

В общем, я бабам поверила. Да и, как мне показалось, от мужиков попахивает чем-то более крепким, нежели брага. У меня только один вариант был — самогонка! Но откуда она в деревне? На этот счёт меня уже жёстко просветили. Винокурением могли заниматься только помещики и только для внутреннего, собственного потребления. Продавать нельзя, можно, если есть излишки, продать государству. А вот государство имеет монополию на винокурение, впрочем, как и в дальнейшие времена.

То есть, получается, кто-то нарушает закон, занимается самогоноварением и продает его мужикам в деревне. А может, и кабатчику в Вестинках. Из этого всего следует вывод — мне необходимо найти бутлегера, и прекратить это дело, пока не произошла худшая беда. Этими мыслями я и поделилась с управляющим.

Он тоже согласился с моими выводами и спросил:

— Катерина Сергеевна, а вам ничего неизвестно о самогонном аппарате у вас в доме? Ведь ранее у каждого помещика имелся таковой.

Я растерянно пожала плечами. В этом я точно не разбиралась. Все мои познания на тему самогоноварения ограничивались просмотром в детстве комедии Гайдая "Пёс Барбос и необычайный кросс". Там ещё собачка бегала с такой спиралевидной фиговиной, держа ее в пасти. И все на этом. Тогда Яков Семёнович предложил спросить Глафиру, как завскладами, она должна знать, что именно у нас имеется на балансе.

Глафира пришла быстро, выслушав мой вопрос, ответила:

— Да, помню, еще, когда я первый раз ключницей была, в подвале, в отдельной каморе, стоял такой. Большой, медный, с разными бляхами металлическими на боках. Ваша бабушка, Пелагея Степановна, говорила, что его давным-давно привез аж из самой Тулы покойный супруг ее, Матвей Иванович. Он и выделывал разные настойки да наливки. После его смерти этим никто не занимался, а аппарат стоял. А в этот раз, когда я все проверяла, аппарата уже не было. Я думала, может, Пелагея Степановна продала его?

Я отрицательно покачала головой. Все сделки по продаже-покупке старая барыня тщательно отмечала в гроссбухе. Такой продажи не отмечено. Скорей всего, аппарат исчез во время "правления" Игнатьевны. И, как мне подсказывает интуиция, это вполне мог сделать Гаврила. Ого! Это уже два преступления — против барской собственности и против государственной монополии! И оба преступления тянут на изрядный срок каторги.

Но не пойман — не вор! Надо ловить его на "горячем", вряд ли он держит аппарат открыто, наверняка, прячет. И просто так с обыском не заявиться, надо знать, что, а главное, где, искать. Скорей бы уж Хася свой подкоп закончил! Он копает понемногу, сидя в бурьяне, да ещё и землю прячет под старый бурьян, так как или Гаврила, или его сыновья, ежедневно обходят свою усадьбу снаружи, проверяя, не появился ли тайный проход внутрь.

Так что пока ждём развития событий и потихоньку выясняем, откуда у всех этих безобразий растут ноги. Ещё немного поговорили о текущих наших делах. Все наши посевы благополучно взошли, картофельные поля радовали глаз ровными рядами кудрявых кустиков. Посевы зерновых тоже были очень даже ничего, оставалось только уповать на милость природы — на своевременные осадки, отсутствие возвратных холодов…

На огородах тоже все было неплохо. Но всходы тех овощей, семена которых попали вместе со мной, резко отличались от местных. Мои были явно больше и сильнее, морковь и свекла, которые были на лентах или дражированные, взошли на небольшом расстоянии друг от друга и не требовали прореживания. Местные семена росли по принципу — где пусто, а где густо. Огородницы недоумевали, когда я потребовала провести прореживание таких всходов.

— Так барышня, зачем такая страсть-то? И так вырастет! Выдергаем, потом и совсем мало морквы будет! Жалко же!

Вырастет, конечно, только вместо нормальных корнеплодов крысиные хвосты будут. Но раз уж им жалко, я предложила им прореживать аккуратно и лишние растеньица сажать на пустых местах. Получится из этого что-нибудь или нет — узнаем осенью. Зеленные культуры и редис тоже через неделю можно будет начинать снимать с гряд. Но по нескольку растений все равно оставляем, чтобы получить семена. И если укроп и салаты охотно зацветали, то голландский редис сортов "Ребел", "Сора" — хоть плачь! Никак не хотели цвести! Только корнеплод больше становился!

Парники мои, вызывавшие поначалу много удивления, и даже бухтения по углам, честно выполняли свою функцию обогрева растений, и все теплолюбивые растения чувствовали себя неплохо. Говорю неплохо, чтобы не сглазить, с этими бабами и я скоро стану суеверной. Первые цветочки на огурцах уже появились. Выращивать огурцы размерами с лапоть я не позволю, будем снимать корнишонами.

Проведывала я и сад. Из моих саженцев не принялся только один кустик смородины белой, но он и был чахлый, а путешествие ему на пользу не пошло. Остальное вполне бодро зеленело, надеюсь, через несколько лет будут и урожаи. Цветники тоже нынче были все заняты цветами и садовник Антип рьяно