вдавила пятки глубже в ракушечный песок, не чувствуя холода зимнего моря. Потом вдруг подпрыгнула, засмеялась дико и побежала по пляжу прочь от Дивы. «Со всей дури», как бы сказала директриса ее школы, если бы увидела.

Рассвет, морская пена, брызги до колен, эта прохлада, отрезвляющая и освежающая, свобода, бесконечность… Рина бежала, и ей казалось, что душа становится легче. Еще и еще… Капюшон слетел, распущенные волосы летели за спиной рыжей волной. Бродяга подчинился мятежному духу подопечной и рванул за нею черной молнией.

— Море! — воскликнула Рина, задыхаясь и плюхаясь животом на холодный сухой песок. — Как я могла жить без тебя? Мне так тебя не хватало!..

И она счастливо зажмурила глаза, не заметив, как навалился сон.

* * *

Волны, которые только что качали и нежили ее, превратились в шипящих змей, стали толкаться со всех сторон своими отвратительными плоскими головами. Одна обхватила ее горло и тянула в пучину, Рина хотела крикнуть, позвать Бродягу, Зеленого, кого-нибудь, отмахнуться рукой, но была парализована, и голос не шел из груди, которую внезапно придавило камнем… Ужас объял ее, и она изо всех сил пыталась дернуть хотя бы пальцем… И волны снова шипели и угрожали, и потом голос Бродяги ворвался в сознание:

— Вставай же! — головой кошак толкал Рину в плечо, в голову, а прямо в глаза светило яркое солнце.

Она почувствовала, как все тело свело холодом, пальцы на ногах не слушаются вовсе. Рина покрутила головой, садясь со стоном. Тяжело дыша, она заморгала и уставилась на кота:

— Это только ты?..

— А там — только старые знакомые, — кивнул Бродяга в сторону скал и фыркнул в усы.

Рина обернулась. Тройка молодых людей кидала камушки в море блинчиком и беспечно хохотала. Она прищурилась — в свете солнца не могла разобрать, кто бы это мог быть…

— Мазила ты, Тони, — крикнул один громила и хлопнул парня в очках по спине.

У Рины зашевелились волосы. Она поспешила накинуть капюшон. Троица из внедорожника!.. Быть того не может. Как… Впрочем, они же собирались в Крым… Рина засучила ногами по песку, пытаясь встать, только замершие конечности не слушались, как следует.

— Пьерито! — процедила она сквозь зубы, ибо именно контрабандист был виноват в том, что теперь ей придется бежать с пляжа, соревнуясь с тремя спортсменами в скорости, и поправила итальянскую сумку на плече.

— Лучше потихоньку и незаметно, — тихо нашептал Бродяга, присматриваясь к фигурам.

Эти силуэты заметили босую рыжеволосую девушку в серой толстовке на пляже и явно заинтересовались ее персоной.

— Она же рыжая, не связывайся, Стас, — сказал Влад достаточно громко, чтобы Рина пожалела о своем рождении на свет, чудом уцелевшей любви к приключениям и склонности к «звездному капитанству».

А еще о том, что ее старые добрые желтые ботинки остались возле Дивы.

— Здесь ведь Академия Рыжих Красавиц, чуваки, — отмахнулся Стас и двинулся к девушке. — Да и не верю я во все эти сказки. Девушка — она всегда девушка. Эй, красотка!

Бродяга шмыгнул за спину пытающейся подняться Рины. Море словно затихло, и стало слышно, как бьется собственное сердце.

— С черным котом? — заинтересовался Антон. — Просто ведьма, любопытно…

— Ладно, идем, — согласился Влад, и они двинулись за Стасом.

Наконец Рине удалось вернуть ногам какую-никакую легкость, и она вскочила. Песок был холоден, прибой враждебен, солнце резало глаза.

— Я отвлеку их, а ты беги наверх, — крикнул Бродяга, бросаясь наперерез молодым людям. — К минарету, бегом!

Рина сглотнула, схватила сумку за ручку, чтоб не болталась, и рванула к ступеням. Бродяга заметался по пляжу, петляя.

— Ну, не настолько… — опешил Стас, наблюдая за черным котом, — не настолько не верю…

— Он явно пытается нас запутать, — согласился Влад. — Будто знает, что черный кот — к несчастью.

— Подозрительно, — подпер подбородок Антон, и это было последнее, что слышала Рина, летевшая через ступеньку к минарету, торчащему за деревьями вверху. Она надеялась, что из нее не вышибет дух раньше времени. И что Бродягу не ждут неприятности.

* * *

Рина и забыла, как долго нужно подниматься в городок от моря. Жалея, что ее физическая форма недостаточно хороша для длительных пробежек, она притаилась за камнями, растирая ноги. Вот он, конец размеренной жизни, которую она строила так старательно. За спиной несмело журчал родник. Как она могла забыть! Родники, они здесь везде. Как тогда… Рина сложила ладони лодочкой и опустила в воду. Вкус кристально чистый, свежий, чуть сладкий… Такого вкуса уже нигде не встретишь… Девушку пробрал озноб.

Ботинки остались на пляже.

— Что ж, — пробормотала Рина, — рыжая я уже и есть, осталось сделаться красавицей.

Она ополоснула лицо, потерла его кофейной гущей, которую завернула в пакетик у Карталя.