Ей стал сниться сон: она что-то шила из жесткой, колкой материи, шила вручную, иголкой с ниткой. Наяву она никогда ничего не шила, хотя в детстве мама учила ее подрубать платочки и вышивать крестиком. А во сне она шила что-то большое, из больших, неподатливых кусков материи, и они расползались у нее под руками. Она торопливо сшивала их снова, путаясь в нитках, делала торопливые, неровные стежки, но нитки рвались, а ткань расползалась и расползалась. Это был тяжелый, муторный сон, и проснулась она в слезах. Она поняла – это ее собственная жизнь расползается у нее под руками, это ее она никак не может собрать в единое целое.

…День, когда в родах умерла Маша, она старается не вспоминать. Прошло тридцать лет, а как будто вчера это было. Ненависть ее к Петру Ильину возросла в то время многократно. Она была уверена – это Ильин заставил Машу рожать. Может быть, его мать проговорилась в свое время, что он воспитывает чужого ребенка, или просто Вовик рос, зять видел, что ребенок на него ни капли не похож, понял, что он не отец, что он здесь чужой, и решил укрепить свое положение в семье. А когда Маша умерла, он наотрез отказался отдать им Володю, вместо него подсунул своего младенца. Он присосался к их семье, он рассчитывал на их помощь, ему было выгодно, чтобы его ребенок жил в их доме, а ее Володенька, ее золотой мальчик, был у него в заложниках!

Она могла бы все это порушить, мальчишка никак не мог ей помешать сделать так, как она хотела, но ее собственная мать неожиданно встала на сторону Ильина. Ей пришлось считаться с этим…

Она почти возненавидела Сережу, отпрыска Ильина. Она смотрела на этого ребенка и думала: вот из-за кого умерла Маша, чтобы жило это жалкое, никому не нужное существо, как несправедливо! Она не могла простить этому ребенку того, что он занял место Володи.

Она не прощала ему детских шалостей, детской неуклюжести, даже болячек и соплей не прощала. Она не прощала ему маминой любви, а мама очень любила его. Она умерла от инфаркта, когда Сережу на ее глазах сбила машина. Маминой смерти она Сереже тоже не простила…

После смерти матери ей уже никто не мог помешать, и она заставила Ильина забрать Сергея. Относительно Володи она не стала делать резких движений, она просто очень умно и тактично переманила его обратно в тот дом, где он родился, где было его настоящее место. И Ильин уже ничего не смог с этим поделать. Позднее она убедила Володю сменить фамилию…

Шло время. Дети выросли, пошли каждый своей дорогой. Были тяжелые времена, были проблемы, ну а у кого их не было? Но в основном, в их семье все было благополучно. Пока кто-то из друзей, вернувшихся из зарубежной поездки, не сказал ей, что встретил Лешковского…

Оказывается тогда, много лет назад, неожиданный отъезд Лешковского означал эмиграцию. В Израиль. Но там Лешковский пробыл недолго, уехал в Америку, где с тех пор и живет. Теперь он Питер Лэш, американский гражданин. Сумел разбогатеть, выглядит респектабельным и довольным жизнью. Встрече со старым знакомым был рад, даже дал свой электронный адрес…

Она внутренне встрепенулась, но виду не подала. Небрежным тоном попросила приятеля дать адресок и ей. Сказала с усмешкой, что хочет напомнить Лешковскому некоторые эпизоды из их общей молодости.

Она написала ему. Осторожное, ничего не значащее письмо: привет, вот ты, оказывается, где, как дела, помнишь ли старых друзей?

Он прислал длинное покаянное письмо. Писал, что виноват, что на нем великий грех, но судьба поставила его в такие условия, что иначе поступить он не мог.

…Он давно задумал эмигрировать, долго к этому шел, добивался разрешения, готовил документы. Пока его бумаги гуляли по разным инстанциям, у него возникли отношения с Машей. Это было внезапное сильное чувство, и он не смог перед ним устоять. Он про все забыл, с головой окунулся в любовь, был неосмотрителен, Маша забеременела… И тут внезапно, как снег на голову, пришло разрешение на выезд. Медлить было нельзя, взять с собой Машу он не мог, это могло бы вызвать осложнения, а то и вовсе все испортить. Он решил уехать, ничего не объясняя. Главное было – вырваться, все остальное потом. Потом он напишет Маше, все объяснит, потом приедет за ней, заберет с собой, но все это – потом.

Он уехал. Через какое-то время – месяц, два, он не помнит – он написал Маше письмо. Маша не ответила. Он понял – она его не простила, и смирился с этим…

Из Израиля он уехал в Америку и вскоре там женился. Его жена была богатой женщиной, он включился в ее бизнес, много работал, многого достиг. Но Машу не забыл, часто думал о ней, старался представить себе ребенка, который родился там без него. И был уверен, что когда-нибудь все-таки приедет в Тайгинск и познакомится со своим потомком.

Лет пятнадцать спустя он приехал в Москву по делам бизнеса и неожиданно встретил там Петю Ильина. Петя, которого он помнил мальчиком, теперь был взрослым мужчиной, он тоже приехал в Москву по делам – завод, на котором он работал главным инженером, собирались закрывать, и он пытался это предотвратить. Они с Петей обрадовались друг другу, зашли в кафе, немного выпили вина, стали вспоминать прошлое. Он осторожно спросил Петю о Маше, и Петя ответил, что Маша умерла от родов, уже давно.

Известие потрясло его. С ним почти случилась истерика. Он сидел и, глотая слезы, повторял: «…это я виноват, я виноват, я виноват!»

Петр недоуменно смотрел на него, потом осторожно спросил, в чем, собственно, его вина? И он ответил прямо:

– Это был мой ребенок. Я бросил Машеньку, сбежал! А она погибла…

Еще несколько мгновений Петя смотрел на него непонимающими глазами, а потом лицо его начало пугающе меняться, каменеть. Он резко встал, достал бумажник, бросил на стол купюру. Потом в упор взглянул на него. На какое-то мгновение ему показалось, что его сейчас ударят. Но Петя сдержался, только сказал:

– Маша была моей женой и умерла, рожая моего ребенка. – И ушел.

Только тут он понял, какую чудовищную бестактность он совершил. Видимо, после его отъезда Маша вышла замуж за Петю, скрыв от него свои отношения с ним, Лешковским. А потом умерла в родах, и Петя считал этого ребенка своим. А он невзначай выдал ее тайну! Но он же не знал, что Маша и Петя поженились!

Что ж, что случилось, то случилось. Маше он своей глупой откровенностью повредить уже не мог, а вот Пете, конечно, добавил огорчений.

А ребенок? Если ребенок остался жив и считает Петю своим отцом, он осложнил их отношения, и тут уже ничего не поправишь…

Он уехал обратно в Америку и с тех пор много лет живет с чувством вины. Он виноват перед всеми, но судьба уже наказала его. Он болен, онкология в терминальной стадии, осталось недолго. Он скоро увидится с Машей и сам попросит у нее прощения…

Нина Владимировна замолчала, из глаз ее снова покатились слезы. Я сидела молча.

– Он заканчивал письмо словами: «Ниночка, прости меня!» – Она вытерла глаза и продолжала: – Я помню, как Петя вернулся тогда из Москвы. На нем лица не было, ходил чернее тучи. Я-то думала, что он такой из-за неудачной командировки, ведь завод его в скором времени закрыли, он долго мыкался тогда без работы… Значит, причина была в ином, он узнал про Вовку… Но он тогда никому не сказал ни слова…