– Угу, понятно… А еще какие новости?

– О, слушай, – оживился Витя и с аппетитом зажевал зефирину. – Выяснилось, с кем Серегин дед встречался в кафе «Леденец».

Оказывается, о встрече в «Леденце» Юрия Григорьевича попросил внук его старого, уже умершего друга. Парню срочно нужны были деньги, и Юрий Григорьевич решил их ему одолжить. Они встретились, парень получил деньги, и они разошлись. Парень уехал из города и ничего не знал о последующих событиях, а вчера пришел к Лавровым, чтобы вернуть долг.

– Представляешь? Ну что бы ему раньше не явиться! – с досадой воскликнул Витя.

– Да, действительно, новость запоздалая, – я подлила Вите кофе. – Но лучше поздно, чем никогда.

– Ну, третья-то новость повеселее. Ту-тум! Дядю Петю переводят из реанимации в общую палату, и завтра его можно будет навестить!

– Слава богу! Ой, а как мы ему скажем, что Сережа в тюрьме?!

– А вот тут наступает черед последней новости. Ту-ту-ту-тум! Серегу выпустят сегодня. Мы с тобой едем его встречать!

Я поперхнулась кофе и долго не могла откашляться.

– Витя! – наконец сказала я с чувством. – Витя, я тебя убью! И бог меня простит!

Витя невинно хлопал белесыми ресницами, жевал зефирку и улыбался.

– Мы не опоздаем? – забеспокоилась я. – Сейчас я оденусь, мигом.

– Не спеши, – Витя подлил себе кофе. – Через полчасика поедем, успеем еще кофейку попить спокойно.

И тут в дверь позвонили.

– Сережка! Наверное, раньше отпустили! – Я вскочила, кинулась к двери, по пути споткнулась, стукнулась локтем об косяк и скорчилась, шипя от боли. Витя, досадливо сопя, прошел мимо меня в прихожую и открыл дверь. На пороге нарисовался Эдька Коваль в домашних штанах, футболке и шлепанцах на босу ногу.

– О, Витус! – обрадовался он. – Хорошо, что ты здесь, у меня к вам дело, к обоим.

Он прошествовал в кухню, по-хозяйски уселся на мое место и придвинул к себе мою кружку с недопитым кофе.

– А тебе кофе нельзя, – заявил он мне, поймав мой взгляд, щедро, до краев, наполнил кружку и придвинул к себе вазочку с зефиром. – Тебе надо пить валериану с пустырником и занюхивать нашатырем.

– Эдька, Сережку выпускают! – счастливым голосом сказала я. – Мы едем его встречать!

– Та-ак! – Эдька залпом проглотил кофе, целиком засунул в рот зефирину и вылез из-за стола. – Во-первых, я еду с вами, а во-вторых, по дороге заезжаем в магаз. Это дело надо отметить! Щас я оденусь и прибегу.

И он зарысил к двери.

– Эд! А ты чего нам сказать-то хотел? – остановил его Витя.

– А!.. Забыл!.. Моя сестрица Веранда и ейный благоверный Синьор Помидор велели всех вас звать на Новый год! Надеюсь, не забыли, что послезавтра праздник? Без меня не уезжайте, я быстро!

Эдька скрылся за дверью, а мы с Витей переглянулись.

– Ты заметила, Груня, что праздники, как и беды, идут чередой? – задумчиво спросил Витя.

И я с ним согласилась.

Я вся извелась, пока мы с Витей и Эдькой сидели в Витиной машине у следственного изолятора и ждали Сергея. И когда он появился на пороге, я не поверила своим глазам: неужели это наконец он?!

Мы все вывалились из машины и помчались к нему, а добежав, набросились на него с криками и объятиями. Мы топтались и прыгали на дороге орущей кучей, пока рядом не рявкнула сирена и сердитый мегафонный голос не приказал нам освободить проезжую часть.

Всю обратную дорогу я проревела, и парни не знали, что со мной делать. Эдька ворчал про валериану и пустырник и про то, что он всегда говорил: баб давно пора выделить в отдельный биологический вид «человек неразумный».

Сергей молча обнимал меня и прижимал к себе. Прямо перед собой я видела его руку, страшно худую и бледную, и глядя на эту руку, я все ревела и ревела, и извела весь запас бумажных платков, хранящихся у Вити в машине.

…Тетя Женя уже накрыла стол в нашей квартире. Оказывается, Эдька мобилизовал ее еще утром, до нашего отъезда, и она блестяще справилась с поставленной задачей.

Пока мы раздевались и мыли руки, подъехали Верка с Колей, и мы наконец сели за стол, и Эдька со сноровкой профессионала открыл шампанское.

Тетя Женя посидела с нами часок и ушла смотреть сериал, а мы засиделись до вечера. Мы бесконечно говорили, наперебой рассказывали Сергею, что тут происходило без него, а он рассказывал, что происходило с ним.

Наконец, когда за окнами уже совсем стемнело, а языки у всех начали заплетаться, появилась тетя Женя и вырвала из наших рядов Эдьку, которому надо было выспаться перед завтрашним дежурством. Остальные тоже решили расходиться.

Мы еще долго топтались в прихожей, ожидая такси, которое должно было увезти домой Рюминых и Витю Титова. Верка в сотый раз напоминала нам, что Новый год мы встречаем у них, в их новом загородном доме, что тридцать первого, к семи часам все должны быть как штык у мамы с Эдькой, что Коля приедет на своем минивэне и заберет всех.

Наконец приехало такси, наши гости, галдя, вывалились из квартиры и затопали вниз по лестнице, а мы захлопнули за ними дверь, защелкнули замок и наконец остались одни. Тут же, в прихожей, мы обнялись и так крепко прижались друг к другу, что почти превратились в один организм…

Утром я открыла глаза и почувствовала, что, несмотря на вчерашний, переполненный эмоциями и алкоголем день, я отлично себя чувствую и наконец-то выспалась. Я давно уже не спала таким глубоким сном, когда «нырнул и вынырнул», без сновидений, с ясной головой.

Сергея рядом не было, я слышала, как он возится на кухне, и оттуда пахло кофе и жареной колбасой.

Вставать не хотелось, и я натянула повыше одеяло, намереваясь еще немножко подремать, но не тут-то было!

– Подъем, подъем, завтрак готов! – В комнате зажегся свет, Сергей наклонился надо мной и потянул за нос. Я мычала, не открывая глаз, и пряталась под одеяло. Тогда он решительно сдернул одеяло, взвалил меня на плечо и, не слушая моих верещаний, отнес на кухню и сгрузил на мое обычное место у стола.

– Ну ты чего, даже одеться не дал! – ныла я, притворяясь возмущенной.

– Тебе холодно? – забеспокоился Сергей.

Мне не было холодно, местечко мое было у батареи, от которой шло ровное тепло. Но хотелось еще поныть.

– Не могу же я завтракать в ночной рубашке! – недовольно воскликнула я.

– Почему-у? – Сережка удивился так преувеличенно искренне, что я поняла – прикалывается. – Славная такая рубашечка, коротенькая такая, с этими… с хрюшами!

– С рюшами! – притворно возмутилась я. – С рю-ша-ми!

Сергей улыбался от уха до уха, доставал из шкафчиков кружки, ложки, вилки, накрывал на стол и посматривал на меня так, что я даже начала краснеть.