— Мерзость, — сказала миссис Кадди. — Какая мерзость!

— Да успокойся ты, Этель.

Отец Джордан неодобрительно хмыкнул. Джемайма подумала: «Что может быть хуже», и была просто не в силах смотреть на супругов Кадди. Мисс Эббот глядела на них с нескрываемым отвращением, в то время как мистер Макангус, не произнесший пока ни единого слова, пробормотал себе под нос:

— Разве так можно? Разве мы имеем право?

— Согласен, — подхватил Обин Дейл, несколько карикатурно пародируя подвыпившего, но благородного человека. — Нет, правда. Разве мы имеем право?

Аллейн вскинул руку и сказал:

— Ответ, боюсь, тут один. Имеем, еще как имеем. Мы должны во всем разобраться. И прошу вас, если возможно, не перебивайте. — Он выждал секунду-другую, затем снова обернулся к Кадди: — Итак, вы сидели на ступеньках и слушали. Как долго?

— Ну, не знаю, точно не скажу. Но я слышал и кое-что другое.

— Пение?

Он кивнул:

— Ну, такое приглушенное. Словно вдали. Ну и тогда я понял, что этот человек уходит.

— А вам удалось понять, кто именно это был? — спросил Аллейн.

До сих пор все сидели довольно спокойно. Но в этот момент даже самые мелкие и незаметные их движения, словно по приказу некой высшей силы, разом прекратились, и люди словно окаменели.

— Да. Удалось, — громко произнес мистер Кадди.

— И?..

— Ну, в общем, я догадался, кто это пел. По мелодии, — ответил мистер Кадди.

— Так кто же?

Он повернул голову и взглянул на Обина Дейла. Все остальные автоматически повторили это его движение. Дейл медленно поднялся со стула.

— Тут каждый дурак поймет. Старая любимая мелодия. Из телепередачи «Упакуй свои беды в мешок». Это ведь ваша… — тут он, злобно усмехаясь, уставился на Обина Дейла, — ваша сквозная тема, мистер Дейл, я не ошибаюсь?

II

Никто из присутствующих не издал ни звука, в том числе и сам Обин Дейл. Он стоял и просто смотрел на Кадди, как на некое неописуемое и непонятное чудовище. Затем медленно отвернулся, взглянул на Аллейна и облизал губы.

— Не обращайте внимания на эти глупости, — с трудом разлепляя губы, заметил он. — Все это чистой воды фантазии. Из салона я пошел прямо к себе в каюту… и на палубу больше не выходил. — Дейл прикрыл ладонью глаза. — Вот только не знаю, как это доказать. Но тем не менее это правда. И наверняка есть какой-то способ найти доказательства. Потому, что это правда.

— Может, займемся этим чуть позже? — предложил Аллейн. — Мистер Кадди еще не закончил свое повествование. Хотелось бы знать, мистер Кадди, что вы делали дальше. Только прошу вас, без лирических отступлений. Что произошло дальше?

— Кадди вновь покосился на жену, затем устремил взгляд на Аллейна.

— Мне нечего скрывать, — ответил он. — Я поднялся наверх и подумал… словом, показалось, что ведет себя она как-то очень уж тихо. То есть я хотел сказать… нет, ты ничего такого не подумай, Этель… Ну, в общем, я решил проверить, в порядке ли она. И я… подошел к тому месту, а она не шевелится. Ну и я вытянул руку, в темноте. А она опять даже не шевельнулась. И тогда я дотронулся до ее руки. А на ней перчатки. И когда я дотронулся, рука у нее соскользнула в сторону, так, словно вовсе ей не принадлежала, и ударилась о палубу. И я подумал, что она потеряла сознание. И тогда, в темноте, я ее обошел и коснулся ее лица… и… и только тогда понял. И Господи, Эт, это было так ужасно!

— Успокойся, Фрэд.

— Я не знаю, что я потом делал. Все как в тумане. Наверное, бросился бежать. Я был не в себе, ничего не помню. Помню только, что оказался в дверях, голова закружилась, и я вырубился. Вот и все. И ничего больше я не делал. Богом клянусь, что ничего не делал! Бог мне судья и свидетель. Ровным счетом ничего.

Какое-то время Аллейн задумчиво смотрел на него, потом сказал:

— В таком случае это подробный отчет человека, обнаружившего труп. Пока не вижу способа проверить его показания, но за рабочую гипотезу принять можно. А теперь прошу, мистер Макангус.

Мистер Макангус сидел, забившись в уголок. Полы халата, слишком плотного, не по погоде, прикрывают ноги и плотно зажаты между коленями. Руки скрещены на груди, ладони под мышками. Казалось, он пытается защититься от любого действия или высказывания в свой адрес. Он настороженно смотрел на Аллейна, точно считал его главным источником опасности.

— Мистер Макангус, — повторил Аллейн, — когда вы вышли из этой комнаты?

— Не помню.

— Но вы все еще оставались здесь, когда я вышел. И было это после того, как отсюда вышла миссис Диллингтон-Блик. Вы ушли до или после мистера и миссис Кадди? — Аллейн помолчал, потом добавил: — Я не тороплю вас с ответом, мистер Макангус. — Несколько пассажиров, спутников мистера Макангуса, раскрыли было рты, а потом опять закрыли.

Мистер Макангус не стал отделываться обычными своими перифразами. Поморгал, глядя на Аллейна, затем выдавил:

— Слишком огорчен, чтобы что-то помнить. Если начну припоминать, только запутаю себя и вас. Произошла чудовищная трагедия. И я просто не способен думать о чем-то еще.

Аллейн засунул руки глубоко в карманы и заметил сухо:

— Если мы поможем, возможно, все же удастся хоть что-то припомнить. Давайте вернемся к жалобе, с который вы обратились к капитану Баннерману перед тем, как пойти спать. Вроде бы вы говорили, что кто-то ворует у вас гиацинты, те, которые подарила вам миссис Диллингтон-Блик.

— О да. Пропали два цветка. Второй исчез сегодня утром. Я как заметил, очень расстроился. Ну а теперь, конечно… еще больше.

— Гиацинты растут у вас корзине, которую, если не ошибаюсь, вы держите прямо под иллюминатором?

— Да, чтобы был приток свежего воздуха.

— Может, подозреваете в краже кого-то конкретно?

Мистер Макангус закусил нижнюю губу.

— Я крайне отрицательно, — заметил он, — отношусь к необоснованным обвинениям. Однако да, сознаюсь, грешил на стюарда. Он всегда так ими восхищался. Ну или мог сломать один цветок, чисто случайно. Но он это отрицает, понимаете? Отрицает!

— Какого цвета был этот гиацинт?

— Белый, очень красивый сорт. Вроде бы называется Королева Девственница.

Аллейн не спеша полез в карман и достал свернутый в несколько раз носовой платок. Выложил его на стол, развернул. Там лежал слегка увядший белый гиацинт.

Мистер Макангус тихо ахнул, Тим еще крепче ухватил Джемайму за руку. Перед глазами у девушки вихрем пронеслись картинки: изуродованная кукла, газетные колонки, корзина с гиацинтами, которую Денис так торжественно внес в салон во время их первого завтрака на борту. Она слышала, как мисс Эббот сказала:

— Умоляю вас, миссис Кадди, ничего не говорите, сидите тихо!