Его рука скользит по моему животу и ныряет под резинку лосин. Бесцеремонно пробирается в трусики.

Благов страдальчески мычит, обнаружив мой потоп.

— Ммм… — тянет он, начиная осторожно двигать пальцами. — Это моя любимая девочка…ты такая чувственная, КАтенок…

— Я только с тобой чувственная, Благов… — обиженно всхлипываю я.

— Я знаю, что только со мной… — бормочет он, опускаясь на колени и прихватывая губами мой сосок. Смакует его целую вечность, заставляя меня сжимать бёдра вокруг своей руки, и неожиданно спрашивает. — Почему?

— Что…почему? — выгибаюсь навстречу его рту и руке, мечтая потрогать его самого.

Что за пытка?

— Почему я? — долетает до меня, прежде чем его рот накрывает мой второй сосок.

Тёплый очень проворный язык играет с моим адски чувствительным соском, но я все равно замираю.

— Что значит, почему ты? — хмурюсь, глядя на этого потрясающего мужчину, сидящего у моих ног.

В этом ракурсе он выглядит как притаившаяся угроза. Всё его большое тело и этот огонь в глазах…

Невыносимо.

— Почему ты решила влюбиться в меня? — целует он мой живот, подняв на меня глаза.

Замираю, когда он достаёт свою руку из моих штанов.

Он что, серьёзно?!

Что значит, почему он?

— Я не решала! Я…

Паша смотрит на меня так серьёзно, что я умолкаю. Опускаю руки ему на плечи и обвожу влажные губы языком.

— Благов, ты в своём репертуаре! — недоумеваю, закатывая глаза. — Как можно решить, в кого влюбляться? Это что, покупка в магазине?!

— Ты не ответила… — упорствует он, поднимая голову и глядя на меня выжидательно.

Нет, ну это нечто!

"Мы будем говорить об этом сейчас?" — задаю ему молчаливый вопрос, скорчив соответствующее лицо.

Я, блин, стою с задранным лифчиком, а у него в шортах дубина в восемнадцать сантиметров!

"Да, сейчас." — говорят мне его упрямые глаза.

Хлопаю своими, глядя на него сверху вниз.

Он вообще после Америки какой-то странный.

Ну, ладно!

— Ты — грубиян, — начинаю помаленьку, одергивая лифчик.

Он напрягается и поднимает голову от моего живота, обескураженный таким вступлением.

— Ты вламываешься в чужие дома по ночам, — продолжаю, загибая пальцы перед его носом. — Ты орёшь на меня, и ты раз сто назвал меня дурой! И ты командуешь! И не уважаешь мою работу…

— Я уважаю твою работу, — мрачно тянет он, вставая и нависая надо мной. У него по-прежнему эрекция и я не понимаю, к чему весь этот разговор? — Но, я считаю, что ты достойна лучшего…

Можно было сразу так и сказать!

Задираю голову и продолжаю, ткнув в его грудь пальцем:

— На прошлой неделе ты заставил меня лечь спать вместе с тобой, хотя я не собиралась спать.

— Я хотел, чтобы у нас не расходились графики… — сердито поясняет он, положив руки на бёдра. — В чём проблема?

Вот именно, что нет никакой проблемы! Я терплю все эти закидоны, потому что люблю тебя, баран!

— Ты слышал, что любят не за что-то, а вопреки? — вздыхаю, прижимаясь щекой к его груди и обнимая его за талию.

— Нет, такого бреда я не слышал, — фыркает он, обнимая моё лицо ладонями.

Кто бы сомневался.

Паша улыбается, глядя в мои глаза, и замечает:

— Что-то не пойму, где мои хорошие стороны?

Но, я ещё не закончила.

— Ты не отпустил меня в Рязань за паспортом…

Это вообще финиш!

— Я сам тебя отвезу! — отрезает он хмуро. — Я ж сказал.

— Я не ребёнок, Паш… — вздыхаю, убирая его руки от своего лица.

— Я трах*ю тебя семь дней в неделю, уж конечно ты не ребёнок, — заводится он, отходя от меня. — Ты не ребёнок, но ты умудрилась в парке посреди бела дня нарваться на ебанут*го наркомана! Мне продолжить?

— Нет, грубиян… — закусываю губу и откидывая голову на стену.

Это так забавно. То, как он бесится. Когда слушаешь не то, на что справедливо можешь рассчитывать.

— Зашибись… — взрывается Благов и уходит, бросив через плечо. — Может, другого мужика найдешь тогда? Какого-нибудь ВАНЮ!

Господи, ему вообще ничего рассказывать нельзя. Он все запоминает!

— Я выразила своё мнение, Благов! — кричу ему в след, наполняясь мстительным удовольствием. — Ты можешь с ним не согласиться…

Он замирает и медленно разворачивается. Смотрю на него с вызовом, хотя сама вся трясусь от возбуждения и волнения. Внезапно, вся моя спесь сходит на нет. Потому что он предельно серьёзен. Серьёзен и расстроен! Меня как будто ледяной водой окатили!

— Благов… — шепчу, несясь к нему на носочках. Запрыгиваю на него, и он вынужден поддержать мои бёдра, когда я обхватываю его ногами. Прижимаюсь губами к его щеке, закрывая глаза. — Ты чего?..

— Ничего… — отвечает он, уворачиваясь от моих губ.

— Любимый мой… — шепчу, покрывая поцелуями его насупившееся лицо.

— Прекрати, Кать…

Тут только до меня доходит, насколько серьёзным был для него этот вопрос! Теперь я стараюсь подбирать слова очень осторожно. Я просто никогда не думала…Господи, я никогда не думала, что для него это так важно…он всегда казался таким уверенным в себе и вообще, я всегда думала, что это он мне нужнее, а не наоборот!



— Паш…я люблю тебя, потому что ты это ты. Такой, какой ты есть. Со всем этим…и ещё, ты… — начинаю тараторить, обхватив ладонями ЕГО голову. Он слегка откидывает её и смотрит на меня, приопустив веки. У меня в груди нарастает взрыв, глаза увлажняются, потому что как бы он не строил спокойствие, он хочет услышать продолжение. Меня заполняет просто невыносимо щемящая нежность. — …я просто…о, Боже…ты меня оберегаешь…от всего и…ты так смотришь на меня…

Как это объяснить?

Смотрю в его лицо, собираясь с мыслями. Он молча смотрит на меня.

— Я выбрала тебя, потому что влюбилась с первого взгляда, — начинаю сначала, напрягая губы, чтобы не расплакаться. Он поставил меня в какой-то тупик! Почему люди любят друг друга? — В парке…шесть лет назад я в тебя просто влюбилась, понимаешь?

— Не очень… — ровно говорит он, неся меня на кухню.

Смеюсь сквозь слёзы, запрокинув голову. Разумеется. Это ведь нельзя взвесить и потрогать! Глажу его затылок и соединяю наши лбы.

— Я тебя ни с кем никогда не спутаю, — пробую ещё раз, пока он усаживает меня на столешницу, замирая между моих ног. Беру его руку и раскрываю ладонь. Подношу её к своей щеке и трусь об неё губами. Смотрю в его глаза, они смягчились. — Вот ты рядом…и я дома…понимаешь?